улучшившееся военное снабжение вследствие сотрудничества между военным министром Поливановым и руководителями русской промышленности. «Когда началась кампания 1916 года, русская армия стала больше и лучше оснащенной, чем в любой другой период войны».

В ОКТЯБРЕ 1915 ГОДА Царь привез Наследника в Ставку. Здоровье Алексея было в то время хорошее, и Государь решил, что мужественная военная атмосфера благоприятно скажется на сыне, который до этого был окружен врачами и своими сестрами. Цесаревич тотчас приспособился к изменившейся обстановке; он стал большим любимцем у персонала Ставки и вносил много радости в их жизнь. Однако Царь рассчитывал, что этот приезд станет важным элементом воспитания Наследника, и когда он в качестве нового Верховного Главнокомандующего отправился в поездку по всему фронту, то взял Алексея с собой.

Поездка эта оказалась напряженной и принесла много пользы как войскам, так и отцу с сыном. Необходимость каждый день участвовать в смотрах, проходить вдоль боевых порядков и переезжать с места на место требовала много сил, однако выносливость Наследника и его интерес к происходящему оказались на высоте. Однажды ночью Царь и свита неожиданно посетили передовой перевязочный пункт, расположенный в небольшом здании, освещенном светом факелов. «Его приход вызвал изумление, выражавшееся на лицах всех солдат… Когда Государь нагнулся над (одним из раненых), тот приподнял единственную здоровую свою руку, чтобы дотронуться до его одежды и убедиться, что перед ним действительно Царь… Алексей Николаевич стоял… глубоко потрясенный стонами, которые он слышал…»

При возращении в Ставку у Наследника открылось сильное кровотечение носом. Неясно, то ли это произошло от насморка, то ли от тряски, когда он прижался носом к оконному стеклу, но во всяком случае кровотечение усилилось, и Император приказал везти его в Царское Село. К тому времени как поезд прибыл на вокзал, Наследник был чуть ли не при смерти.

Доктора наконец обнаружили лопнувший сосуд, прижгли его и остановили кровотечение. Свою роль сыграл и Распутин. Подойдя к больному, он перекрестил его и велел Императрице не беспокоиться: ребенок поправится. И он действительно поправился, правда, в Ставку он смог поехать лишь в начале лета. Между тем едва он достаточно окреп, как уроки возобновились, но их приходилось перемежать с такими религиозными событиями, как Рождество, Богоявление, Великий пост и Пасха.

После того как Цесаревич вернулся в Ставку, он получил повышение: чин ефрейтора. Как и прежде, он был непоседлив и шаловлив. У Хенбери-Вильямса, похоже, установились особые отношения с Наследником. Алексей сделал обыкновением ежедневно проверять, как у того застегнут мундир, и тот всякий раз намеренно оставлял одну пуговицу не застегнутой. «Опять вы неаккуратны», — заявлял Цесаревич.

Были у них и более шумные забавы: они играли в футбол чем ни попадя, обстреливали друг друга хлебными катышками за столом и даже обливали друг друга водой у фонтана, затыкая пальцем кран, а затем внезапно отпуская его. Зачастую окружающие, в том числе и Царь, промокали настолько, что им приходилось переодеваться. «Разумеется, то были детские забавы, но все равно они помогали разрядить обстановку», — замечал англичанин. Атташе вспоминал и более серьезные минуты. Когда Хенбери-Вильямс получил известие о том, что его сын, воевавший во Франции, умер от ран, в соседнюю комнату, где генерал оставался один на один со своим горем, вошел Цесаревич. Сев рядом с англичанином, ребенок произнес: «Папа велел мне посидеть с Вами. Он подумал, что Вам сегодня будет одиноко».

Когда 8 августа 1916 года Гиббс прибыл в Ставку, Жильяру предоставили отпуск, в котором он давно нуждался, и англичанину пришлось принять на себя обязанности наставника, в которые входило пресечение шалостей мальчугана и выговаривание ему в тех случаях, когда он становился непослушен. Подобно остальным домочадцам, Гиббс жил в гостинице «Франция» и всякий день после завтрака поднимался на холм к губернаторскому дому, где проживали Государь и Цесаревич и где располагался штаб.

Сюда же приходил Петр Васильевич Петров, и наставники приноравливали свои занятия к программе, разработанной Царем для сына. Сопровождали его в поездках но городу или в лес и участвовали в играх, для которых у Наследника находилось время. Обедали вместе с ним у него дома, зато к завтраку Государь приглашал членов штаба и гостей, так что за столом порой собиралось до шестидесяти или семидесяти человек. В присутствии иностранных дипломатов Алексей был очень учтив, хорошо говорил на иностранных языках и задавал толковые вопросы.

Заняв должность, Гиббс стал вести дневник как бы от имени Цесаревича:

«8 окт. 1916: Уроки как обычно. Отправились на моторе к поезду в 11 час., а после завтрака поехали в лес на Оршанской дороге, где играли в разбойники.

13 окт. 1916: Написал Императрице… После игры вернулся, чувствуя себя неважно, по распоряжению доктора лег в постель в 6.30. Весь вечер не здоровилось. Совсем плохо с животом. Ч[арльз] С[идней] Г[иббс] читал, но почти не слушал его.

6 ноя б. 1916: Ночью плохо спал… Обедали вместе как всегда, а после обеда играли в математическую головоломку и с котенком. [Котенок по имени Зубровка был привезен из Могилева.]

8 ноя б. 1916: Чувствовал гораздо лучше. Спал хорошо и проснулся в хорошем настроении, но вставать не разрешили до завтрашнего дня. Читали Ч[арльз] С [идней] Г[иббс] и П[етр] В[асильевич]П[етров]… После обеда отнесли в кабинет Императора и положили его в постель, пока комнату проветривали. Пока гостили Великий Князь Николай [Николаевич] и Великий Князь Петр [Николаевич]».

Судя по записям в дневнике, несмотря на то, что внешне Наследник казался здоровым, его то и дело преследовали незначительные недомогания. То распухнет вена на ноге, так что Алексей не может надеть ботинки, то другая, в паху, мешает при ходьбе. Очень часто у него был расстроен желудок — возможно, от внутреннего кровоизлияния. При малейших холодах появлялась опасность кашлянья и чихания.

И все равно, оказавшись среди военных наблюдателей, членов штаба и гостей, Алексей проявлял веселое мальчишеское настроение. Кроме Хенбери-Вильямса, у Наследника был еще один любимец — барон де Рикель, бельгийский военный атташе, который, несмотря на толщину, участвовал в игре в футбол с целью разгрузки. Занятия продолжались в той мере, в какой это удавалось осуществлять наставникам в тех обстоятельствах. Такими обстоятельствами пользовались почетные гости наподобие японского принца Колохито Канин, который всегда привозил подарки, или посол кронпринца Сербии. Иногда с коротким визитом приезжала на поезде с дочерьми Императрица. В таких случаях Алексей часто навещал их и вместе с ними отправлялся на ежедневную прогулку.

Множество вещей интересовало и развлекало такого мальчика, как Наследник. Устраивались показательные полеты замечательных новых самолетов. Вместе со сверстниками из Могилева