пришлось направлять в Россию через Владивосток за три тысячи миль по Транссибирской железной дороге, до пределов забитой составами, нагруженными продовольствием, войсками, фуражом — грузами, имевшими, разумеется, первостепенное значение.

Но существовали и иные, более сложные проблемы: росло всеобщее недовольство, а, как известно, возбудить возмущение и гнев всегда легче, чем призвать к терпению и выдержке. В продолжении нескольких месяцев после начала войны среди членов правительства существовало видимое согласие. Однако узнав, что Царь решил отложить парламентскую реформу до окончания войны, депутаты Думы и либеральные политики решили, что им не осталось ничего иного как только плести козни и строить планы на будущее.

Весной 1915 года, когда военные потери были ужасающими и стало известно о губительной нехватке пушек и снарядов, настроения думцев стали враждебными. Вина за отсутствие боеприпасов и поражения была возложена на генерала Владимира Сухомлинова, который был впоследствии судим и смещен с поста военного министра. Один из его помощников, полковник Мясоедов, был арестован, состоялось секретное и весьма подозрительное разбирательство, которое предало его суду военного трибунала без предоставления подсудимому адвоката, и в ту же ночь был повешен. Эти события явились своего рода оправданием для виновников поражений; вину за них возложили на неких шпионов, а не на плохое военное руководство. В глазах общественности была доказана измена, достигавшая аж дворцовых кругов.

В результате скандала Николай предпринял попытку ублажить нервничающую, неспокойную Думу, согласившись на перемещения в своем кабинете. Четыре преданных и достойных доверия министра были заменены людьми, которые были готовы сотрудничать с Думой и общественными организациями — Земским Союзом и Союзом городов, призванными помогать армии. Новым военным министром стал Алексей Поливанов — умный и энергичный политик, правда, замеченный в опасных связях с такими людьми, как открытый враг Государя А. И. Гучков. Поливанов принялся вскрывать подлинное положение в Ставке Верховного Главнокомандующего, и картина оказалась настолько тревожной, что Совет министров выдвинул предложение исправить ситуацию, создав Верховный военный совет, состоящий из министров и думских депутатов, возглавлять который будет Государь.

В ответ Царь решил, что примет на себя Верховное командование. Его намерение привело министров в состояние, близкое к панике, но, несмотря на их старания отговорить его от такого шага, Государь остался тверд. Его решение противоречит устоявшемуся мнению, будто Царь Николай был слаб, недалек и лишен собственной воли — мнению, существующему с момента революции 1917 года. Такой взгляд на него разделяли как союзники, так и противники; особенно старалось над его созданием советское правительство.

Как уже отмечалось ранее, многие соответствующие архивные документы были опубликованы после разгрома Германии во Второй мировой войне и последующего крушения коммунистической России. Поэтому целесообразно детально разобраться в событиях, приведших к отречению Царя и революции, чтобы получить взвешенную картину. Эти документы свидетельствуют не только об интригах противников Государя, но и о большой работе и крупных средствах, потраченных Германией на подрывную деятельность с единственной целью — вызвать всеобщее недовольство в России.

Совет министров не скоро оправился от важного решения Императора, принятого им самолично, хотя, конечно же, такова была прерогатива Царей, что и было отмечено, когда Великий князь Николай Николаевич был назначен Верховным Главнокомандующим. Министры осуждали Императора за то, что он отверг их предложение создать военный совет и пренебрег предупреждением об опасности принятия на себя поста Верховного Главнокомандующего, ибо в тот момент военная ситуация была настолько серьезна, что ответственность за любую неудачу будет переложена на его плечи. Премьер-министр Иван Горемыкин сразу после объявления Царем своей воли также высказал свои соображения о том, что решение весьма опасное, но Царь был совершенно убежден, что это — его долг. «Когда воля такого человека [Императора] определилась и путь действий принят, верноподданные должны подчиниться, каковы бы ни были последствия. А там дальше — Божья воля». Однако министры не старались помочь Государю. Они принялись выискивать способы восполнить утраченное политическое влияние, которое они приобрели бы, попав в Военный совет.

Следующий их шаг заключался в том, чтобы заставить Николая сотрудничать с Прогрессивным блоком — созданной незадолго перед этим коалицией промышленников и членов общественных организаций, две трети которых состояли из депутатов Думы и членов Совета министров. Они разработали амбициозную законодательную программу, большая часть которой должна была быть осуществлена после войны, однако их главная цель состояла в том, чтобы начать принимать участие в управлении военными действиями и экономикой. Блок призывал к созданию правительства народного доверия, председателем которого стало бы лицо, назначенное Царем согласно их выбору. Но Император вновь отклонил их предложение, подтвердив свою твердую убежденность, что всякая смена формы правительства должна подождать до той поры, когда будут разбиты немцы.

После того как с прибытием в Ставку Императора произошло реальное укрепление морали войск, ставших добиваться боевых успехов, а снабжение и поставки вооружений улучшились, критика со стороны общественности значительно ослабла. Такое развитие событий поставило противников режима в неловкое положение. Их зловещие предсказания о грядущем разгроме не оправдались, и им стало приходить в голову, что их положение в спорах с Царем ослабнет после того, как война будет победоносно завершена.

Зимой, когда военные действия затихли, оппозиция усилила кампанию по клевете и дискредитации Монарха и его правительства. Вину за возникновение любой проблемы, за всякую неудачу, всякое недовольство возлагали на Самодержца. Злопыхатели утверждали, будто бы ничего нельзя исправить до тех пор, пока не изменится вся система. Масла в огонь подливала печать, которая публиковала как факты, так и вымыслы, пока столица не оказалась охваченной сомнениями и неуверенностью.

Союз городов, Земский союз, Военно-промышленный комитет и другие общественные организации были постоянными источниками неприятностей. С одной стороны, их превосходная работа по доставке и распределению продовольствия, уходу за ранеными и беженцами, перевозке военного снаряжения заслуживала всяческих похвал. С другой стороны, их руководители при всякой возможности старались доказать, что они — единственные, кто осуществлял эти работы, несмотря на постоянные попытки правительства перечеркнуть их усилия. Они, дескать, те, кто выигрывает войну. В конце концов администрации пришлось отражать эти нападки, указывая на щедрые ассигнования средств, перечисляемых им, однако вред уже был нанесен. Эти организации служили также политическим полигоном для многих противников режима. Те из них, кто имел дело с военными, нередко преследовали собственные интересы. Несмотря на их подчас вредные действия, командиры не желали докладывать о них, опасаясь лишиться помощи. Друг Поливанова А. И. Гучков, председатель Центрального Военно- промышленного комитета и член Государственного совета, играл особенно зловещую роль. Находясь в своей штаб-квартире в Москве, он готовил дворцовый переворот, который рассчитывал осуществить в марте 1917 года. Обращаясь к Государю, он категорически отрицал существование