В Западной Европе были созданы два вида конницы: тяжелая кавалерия, облаченная в кирасы, шлемы, вооруженная пистолетами и участвовавшая непосредственно в боевых действиях, и легкая – не имевшая доспехов, вооруженная одними пистолетами, легкими саблями (или шпагами) и выполнявшая специальные задания, ведение разведки и диверсионные рейды.

Хотя средневековое построение, состоящее из трех массивных «битв» – плотных рядов конных воинов и пехоты, – устарело и не соответствовало боевым задачам, оно продолжало существовать и в самом начале XVI в. Эти неуклюжие массы были особенно уязвимы для огня ружей и артиллерии.

Испанцы играли ведущую роль в попытках решить эту проблему путем вдумчивого экспериментирования и импровизации. Основываясь на опыте Кордовы (а возможно, следуя его совету или настояниям), король Фердинанд в 1505 г. образовал двадцать соединений – колунелы (колонны), каждая из которых состояла из 1000–1250 человек: среди них были и копейщики, и алебардщики, и пищальщики, и воины с мечом и щитом; все они были распределены в пять отрядов. Впервые со времен римских когорт в Западной Европе возникло четко построенное формирование, основанное на последовательной теории использования войск. Колунела практически была основой современного батальона и полка. Командовал ею cabo de colunela (начальник колонны), или colonel (полковник).

Интересно отметить, что наименование этого чина вскоре подверглось на его родине искажению: постоянные формирования испанской королевской армии, или «коронные» войска, часто назывались coronelia. В результате неточного употребления этого слова (подобно искажению слова «шрапнель» в наше время) колунелы стали называть coronelias, а их командиров – coronels.

Замысел успешно действовавших колунел был вскоре скопирован французами, которые также заимствовали и военное звание, которое – без искажений – продолжает и по сей день существовать во французском и английском языках. По причинам, которые сейчас уже невозможно установить, слово «полковник» (colonel) в английском языке полностью сохраняет форму испанского оригинала, воспринятую у французов, но произношение его иное, чем в испанском.

В течение следующих 30 лет испанцы постепенно создали более крупное построение – терсио (tercio), которое состояло из нескольких колунел (позже число колунел в терсио было ограничено тремя), поэтому терсио обладало мощью чуть более 3 тыс. воинов. Неясно, происходит ли слово «терсио» от треугольного построения войск или (что более вероятно) возникло, поскольку терсио составлял около одной третьей доли пехоты в обычной испанской армии. К тому времени, как эти соединения получили широкое распространение, испанцы исключили из отрядов воинов с мечом и щитом и алебардщиков, копейщики и пищальщики остались основными составляющими терсио, или «испанского каре». Это соединение, подобно древнеримскому легиону или современной дивизии, стало главнейшим боевым отрядом армии – постоянным формированием, с четко определенной цепочкой командования, достаточно крупной и разнообразной, чтобы своими силами предпринимать боевые действия.

Французы, снова следуя за испанцами, вскоре организовали постоянные местные отряды, которые вначале получили название легионов, а затем полков. Они были несколько меньше испанских терсио и не так хорошо организованы. Но так было положено начало знаменитым французским полкам XVII и XVIII вв.

Следуя традиции, восходящей еще к римскому титулу императора, европейский монарх всегда исполнял обязанности главнокомандующего армией. Главный его военный помощник, занимавший эту должность как в мирное, так и военное время, назывался коннетабль. Коннетаблями становились выходцы из знатных семейств, отличившиеся на военном поприще. Другие выдающиеся знатные воины, особенно во Франции, часто носили почетное звание маршала. Если монарх присутствовал на поле боя, ему принадлежало право отдавать приказы в качестве полководца (генерала). Его ближайший подчиненный, обычно (но не всегда) коннетабль или один из маршалов, исполнял свои военные функции в качестве генерал-лейтенанта. В отсутствие монарха генерал-лейтенант отдавал приказания от имени короля.

Под операционным начальством монарха или его генерал-лейтенанта находился высший офицерский чин, на которого возлагались управленческие обязанности – генерал-сержант-майор. Это был опытный солдат, не обязательно благородного происхождения, фактически занимавший должность начальника штаба. Он отвечал за поставки, организацию и формирование для боя разнородных соединений армии XVI в. Этот процесс был длительным и трудным, сопровождался криками и неразберихой, и генерал-сержант-майору было не обойтись без зычного голоса. В исполнении административных обязанностей в подчинявшихся ему национальных или наемнических войсках ему помогали административные офицеры – сержант-майоры и сержанты.

Постоянная военная иерархия и цепочка командования не спускались ниже короля и коннетабля. Генерал-лейтенанты и генерал-сержант-майоры назначались только на время похода.

К началу XVI столетия большинство монархов располагало некоторым количеством постоянных соединений, которые составляли ядро собираемых в период войны армий. Офицеры этих постоянных профессиональных соединений были всегда выходцами из знати, хотя и отличившиеся в бою общинники могли добиться более высокого чина, а некоторые даже становились генерал-сержант-майорами.

Расходы по поддержанию крупной сбалансированной постоянной армии, однако, по-прежнему ложились в то время слишком большим грузом на хозяйство страны. Поэтому в военное время правители в основном рассчитывали на временно набираемых наемников, которые дополняли их относительно малые постоянные силы. Так, французские постоянные отряды состояли в основном из конницы; пехоту поставляли швейцарские наемники или (в редких случаях, когда швейцарцы находились в стане врага) немецкие ландскнехты и рейтары, а также итальянские отряды конных и пеших кондотьеров.

У правителей, попадавших в такую зависимость от наемников, было много причин для беспокойства. Хотя наемники (особенно швейцарцы и немцы) были хорошо дисциплинированны и рвались в бой, они не испытывали ни малейших патриотических чувств и часто не заслуживали доверия. Нередко они просили прибавку накануне сражения – и угрожали оставить войско или уйти к врагу, если требование не будет выполнено. Ненадежность наемников была одной из причин, по которой генералы неохотно шли на риск и давали крупное сражение. А расходы на содержание наемников мешали увеличению армии.

В заграничных походах армия состояла обычно только из нескольких национальных и наемнических профессиональных отрядов. Недисциплинированные и плохо организованные феодальные ополчения скорее мешали, чем помогали в бою, не считая оплаты и поставки снаряжения и продовольствия. Однако феодальные обязательства знати и городов оставались в силе, и при необходимости в случае иностранного вторжения набирались дружины; они исполняли защитные функции и могли поддержать профессиональные отряды.