В Европе существовало три важных исключения из только что описанных способов построения войска. Об одном из таких исключений, турецкой армии, было рассказано в предыдущей главе.

Другим исключением стало возникновение в Швеции в последней трети XVI в. регулярной национальной армии. Короли династии Васа возвели страну в положение великой державы. Шведские правители не нуждались в наемниках. Ядро их армий составляли довольно многочисленные регулярные соединения, получавшие от государства жалованье; в период войны их дополняли по необходимости ополчения как следует обученных воинов.

Мориц Нассауский создал в Нидерландах в последние годы XVI столетия подобную же регулярную армию. Постоянная испанская угроза дала ему возможность настоять на долговременном призыве регулярных солдат и установить самую жесткую дисциплину, какой не видано было на материке еще с римских времен. Благодаря неожиданному расширению голландской торговли он смог хорошо и вовремя платить жалованье солдатам. В результате возникла высокодисциплинированная, однородная и ответственная профессиональная армия, которая вполне выдерживала сравнение с лучшими войсками испанцев и превосходила большинство испанских наемников.

Усилившаяся сложность сражений, в которых использовалось пороховое оружие и рост важности экономических и политических соображений, принимаемых на рассмотрение при начале войны, привлекали внимание все большего числа людей, занятых умственным трудом. Происходило возрождение интереса к теории войны: все стороны военных вопросов подвергались анализу – стратегия, тактика, организация, литье пушек, баллистика, фортификация.

Важнейшим теоретиком военного дела был Никколо Макиавелли (Макьявелли) (1469–1527), гражданин Флоренции, автор книг по политической философии. Он вышел из милости у правившего во Флоренции семейства Медичи и, обреченный ввиду этого на бездействие, посвятил себя наукам и писательскому труду. С военной точки зрения его шедевры, «Князь» и «Искусство войны», являются важнейшими из всего им написанного. Его мысли основывались на опыте, к которому прибавлялось тщательное изучение военной истории классической эпохи. Макиавелли с презрением относился к напоминавшим буффонаду итальянским войнам XV столетия и к воевавшим в них наемникам. Но он предупреждал против ненужного риска в ходе сражений. Макиавелли пришел к выводу, что старый римский легион должен послужить образцом для военных сил его времени – к этому заключению медленнее и более прагматично подходили испанцы и французы. Однако он ошибочно преуменьшал эффективность как огнестрельного оружия, так и конницы. Макиавелли разработал для Флоренции систему ополчения, обставленную такими препятствиями, которые позволяли сохранить контроль над армией в руках гражданских лиц; эта система впоследствии была проведена в жизнь Медичи. Неудача системы объяснялась в большей степени слабостью Флоренции, чем недальновидностью теоретических положений Макиавелли.

Более специализированные теоретические труды вышли из-под пера современников Макиавелли – знаменитого немецкого художника Альбрехта Дюрера (1471–1528), написавшего работу по теории фортификации, и Никколо Таральи (1500–1557), который напечатал несколько сочинений об искусстве литья пушек.

Французский гугенот Франсуа де ла Ну (Noue) (1531–1591) стал интеллектуальным преемником Макиавелли. Как и у знаменитого флорентийца, у де ла Ну блестящий ум сочетался с широким практическим опытом и сильным интересом к военной истории. Он был главным лидером протестантов в ранних Религиозных войнах во Франции. Ясное понимание им стратегии и тактики находит отражение в его работах (написанных большей частью в плену), важнейшей из которых является книга «Политические и военные беседы».

XVI в. стал свидетелем невиданной ранее революции в военно-морском деле. Эпоха галер, продолжавшаяся более 2,1 тыс. лет, закончилась вскоре после того, как достигла вершин благодаря искусству трех выдающихся мореплавателей: Хайреддина, Андреа Дориа и дона Хуана Австрийского. Военные галеры продолжали действовать в Средиземном море более века после этого, но они служили жалкими дополнениями к парусным судам с пушками на борту, эпоха которых началась, когда потенциальные возможности пушечного огня в морском сражении были поняты и использованы испанцами, такими как маркиз де Санта-Крус. Он умер, так и не встретившись с сэром Фрэнсисом Дрейком, который, возможно, даже более ясно осознавал новые тенденции в военно-морском деле.

Средиземноморская галера

За время, прошедшее между битвами при Саламине и Лепанто, морская тактика претерпела незначительные изменения. Целью боя было либо протаранить корабль противника, либо взять его на абордаж. Хрупкие галеры не сильно отличались от тех, которые использовали римляне в Пунических войнах. Галеры представляли собою длинные узкие однопалубные суда, достигавшие около 46 метров в длину и б метров в поперечнике, и передвигались с помощью 54 весел, по 27 на каждой стороне. В дополнение к этому суда были оснащены двумя или тремя мачтами, которые позволяли дать отдых гребцам и сообщали судну дополнительную скорость при попутном ветре. В каждое весло садилось по 4—б гребцов, обычно из крепостных. На кораблях христианских народов гребцы были защищены особыми щитами; турки не заботились о подобных предосторожностях для рабов. Вся команда состояла из 400 человек, среди них были гребцы, моряки и отряд солдат. На носу большинства христианских галер в битве при Лепанто было установлено пять небольших гаубиц; имевшие несколько меньший размер турецкие галеры были снабжены всего 3 пушками. В нос корабля, прямо над ватерлинией, был вмонтирован металлический шест 3–6 метров длиной, предназначавшийся для тарана.

Во времена сражения при Лепанто появились две важнейшие разновидности таких галер. Первой из них был турецкий галиот, судно, имевшее меньшие размеры и более быстрое, образцом для него послужили корабли византийского типа, снабженное 18–24 веслами и с командой из 100 человек. Другой разновидностью, развивавшейся в противоположном направлении, был галеас (гальяс), изобретенный венецианцами. Он представлял собой судно в два раза большее по размерам, чем галера, имевшее более медленный ход, но более сильное, лучше державшееся на море и способное перевозить больше солдат. Галеас являлся не слишком удачной попыткой достичь компромисса между быстрой средиземноморской военной галерой и новыми многопушечными парусными судами Северной Европы. На галеасе устанавливалось 50–70 пушек, но большей частью это были фалконы или меньшего калибра пушки, рассчитанные на гибель врага, а не на повреждение кораблей.

Вплоть до начала XVI в. распространенные в Северной Европе парусные военные корабли, напоминавшие средиземноморскую галеру, рассматривались главным образом как плавучая крепость или плот, перевозивший воинов, которые должны вступить в сражение с другими воинами, находящимися на вражеских кораблях. Как только суда попадали в область досягаемости луков или легких пушек противника, морские сражения велись подобно наземным боям. Высшей точкой столкновения были взятие на абордаж и захват корабля вражескими солдатами. Суда, в сущности, представляли собой несколько измененные торговые корабли, в длину они были в два раза больше, чем в ширину. Использование пороха позволило увеличить протяженность сражения: на носу и на башнях, а также у поручней верхней палубы помещались малокалиберные пушки. Установить на башнях или верхней палубе более тяжелые пушки нельзя было из-за опасности опрокинуть судно.