— Действие может быть правильным, если расценивать его про­сто как действие, без учета намерения. Убить четверых ради самозащиты — правильно.

— Но аморально?

— Мораль применяется к намерению человека и ситуации, взятой в более широком контексте. Ясна, выискивать людей ради убий­ства аморально, каким бы ни был возможный итог.

Принцесса постукивала по столу ногтем. Она была в перчатке, самосветы сломанного духозаклинателя бугрились под тканью. Про­шло две недели. Конечно, Ясна уже знает, что фабриаль не работает. Почему же она такая спокойная?

Может, попыталась его тайком отремонтировать? Или побоялась, что потеряет политическую силу, если о поломке станет известно? А если поняла, что духозаклинатель подменили на другой? Могло ли случиться так, что Ясна каким-то загадочным образом не пыталась использовать духозаклинатель? Шаллан следовало уехать,­ пока не поздно. Но если она уедет до того, как Ясна откроет подмену, то рискует тем, что принцесса опробует духозаклинатель сразу же после исчезновения ученицы и заподозрит ее в первую очередь. Беспокойное ожидание почти сводило девушку с ума.

Наконец принцесса кивнула и вновь обратилась к своим записям.

— Вам нечего сказать? — изумилась Шаллан. — Я только что обвинила вас в убийстве.

— Нет, — отозвалась Ясна. — Убийство — правовое понятие. Ты же сказала, что я лишила их жизни неэтично.

— Значит, вы считаете, что я ошибаюсь?

— Да. Но я ценю то, что ты веришь в свои слова и стараешься обосновывать выводы. Я просмотрела твои заметки и считаю, ты ра­зобралась в философских течениях. В некоторых случаях ты истолковала их с большой долей проницательности. Урок оказался полезным. — И она открыла книгу.

— Так что же, это все?

— Разумеется, нет, — сказала Ясна. — Мы продолжим изучение философии; пока что я довольна тем, что у тебя теперь солидная база для работы по этой теме.

— Но ведь я решила, что вы были не правы. И по-прежнему считаю, что где-то существует абсолютная Истина.

— И тебе понадобились две недели борьбы, чтобы прийти к такому выводу. — Она подняла голову и посмотрела Шаллан в глаза. — Это было нелегко, верно?

— Верно.

— И ты не перестаешь размышлять, так?

— Да.

— Этого мне хватит. — Ясна чуть прищурила глаза, на ее губах появилась утешительная улыбка. — Дитя, если это как-то облегчит тебе борьбу с собственными чувствами, пойми, я пыталась делать добро. Я иногда задаюсь вопросом, всю ли пользу мне удается извлекать из моего духозаклинателя. — Она снова вернулась к чтению. — Остаток дня ты свободна.

Шаллан моргнула:

— Что?

— Свободна, — повторила принцесса. — Можешь идти. Займись тем, чем хочется. Ты отправишься рисовать попрошаек и подавальщиц, как я догадываюсь, но решай сама. Иди же.

— Да, светлость! Спасибо.

Ясна взмахнула рукой, указывая на дверь, и Шаллан, схватив папку, поспешила прочь из алькова. У нее не было свободного времени после того случая, когда она отправилась рисовать в сады. Ее за это ласково пожурили; Ясна дала ей возможность побыть в комнате, чтобы отдохнуть, а не чтобы отправиться на улицу и рисовать.

Шаллан нетерпеливо ждала, пока паршуны не опустили ее платформу на нижний уровень Вуали, а потом бросилась в похожий на пещеру главный зал. Пройти пришлось немало, и вот она приблизилась к гостевым комнатам и кивком приветствовала старших слуг, что были на посту. Наполовину охранники, наполовину привратники, они следили за тем, кто приходил и уходил.

Воспользовавшись своим толстым латунным ключом, она открыла дверь в покои Ясны, скользнула внутрь и заперлась. Небольшую гостиную с ковром на полу и двумя креслами у камина освещали топазовые лампы. На столе еще оставалась наполовину полная чаша с оранжевым вином и несколько хлебных крошек на тарелке — следы вчерашних занятий принцессы, затянувшихся допоздна.

Шаллан бросилась в свою комнату, захлопнула дверь и вытащила духозаклинатель из потайного кошеля. Теплое сияние самосветов погрузило ее в волны белого и красного света. Они были достаточно большими и потому очень яркими, чтобы на них трудно было смотреть. Каждый стоил десять или двадцать броумов.

Девушка была вынуждена спрятать их снаружи во время последней Великой бури, чтобы зарядить, и из-за этого тоже пришлось ­побеспокоиться. Она глубоко вздохнула, опустилась на колени и вытащила из-под кровати палочку. Полторы недели тренировок, и по-прежнему не удается сделать с помощью духозаклинателя... ну хоть что-нибудь. Шаллан пыталась постукивать по камням, пово­рачивать их, трясти и вертеть кистью, в точности подражая Ясне. Изучила все рисунки, на которых был отображен процесс духозаклинания. Даже пыталась говорить, сосредотачиваться и умолять.

Однако накануне ей попалась книга, в которой обнаружилось кое-что полезное. Там было написано, что пение с закрытым ртом могло усилить эффективность духозаклинания. Сведения были поданы мельком, но в других источниках она и этого не нашла. Усевшись на постель, Шаллан заставила себя сосредоточиться. Зажмурилась и, держа в руках палку, представила себе, что та превращается в кварц. И начала петь с закрытым ртом.

Ничего не произошло. Она все же продолжала петь, пробуя тянуть разные ноты, сосредотачиваясь изо всех сил. Потратила на это занятие добрых полчаса, но в конце концов ее мысли начали разбредаться, и появилась новая забота. Ясна — одна из самых блес­тящих и проницательных ученых дам в целом мире. Она поместила духозаклинатель туда, откуда его легко взять. Может, целенаправленно подсунула Шаллан подделку?

Нет, как-то все слишком запутанно. Отчего бы просто не захлопнуть ловушку и не обличить ученицу как воровку? Едва ли то, что она так и не смогла заставить духозаклинатель работать, могло послужить оправданием.

Девушка прекратила петь на одной ноте и открыла глаза. Палка не изменилась. «Толку от этого совета...» — подумала девушка, откладывая палку в сторону со вздохом. Она так надеялась...

Шаллан легла передохнуть и уставилась на коричневый каменный потолок, вырубленный, как и остальной Конклав, прямо в скале. Здесь камень специально оставили грубым, чтобы он напоминал своды пещеры. Лишь теперь девушка поняла, что это довольно красиво: цвета и контуры скалы казались рябью на потревоженной поверхности пруда.

Она достала из папки чистый лист и начала зарисовывать камен­ные узоры. Всего один набросок, чтобы успокоиться, а потом вновь займется духозаклинателем. Возможно, надо снова надеть его на другую руку.

Уголек не позволял запечатлеть цвета, но она могла нарисовать то, каким чарующим образом слои камня переплетались друг с другом. Настоящее произведение искусства. Какой-то резчик как следует поработал над этим потолком, создавая изысканное творение, или это все же каприз природы? Шаллан улыбнулась, вообразив уста­лого каменотеса, который заметил красивую текстуру камня и решил сотворить узор из волн ради собственного удовольствия и сообразно своему пониманию красоты.