Родные Элана так же не поленились: дед выбрался из глубинки, оставив свои кузницу и стеклодувный цех на помощников, мать с отцом вообще прибыли из Белограда, чтобы хоть несколько лишних часов побыть со своим сыном.

Но Лис околачивался чуть в стороне, вместе с Ханнеле взяв в оборот Гредякина.

— Вы же понимаете, Николай Михайлович, военные — каста достаточно консервативная, — юноша был абсолютно спокоен, ничуть не тушевался перед известным человеком, — и им нужен наглядный пример! Я их ничуть не пытаюсь обидеть, ведь Хилья и Лесавесима — живые, разумные существа, и одно дело — теория, а практика — другое.

— Девочек сначала надо подготовить морально к работе в условиях сильного стресса и наличия многих факторов, рассеивающих их внимание, — подхватила Ханнеле, — а таковых даже при проведении спасательной операции в мирное время великое множество! Что уж говорить о бое!

Гредякину импонировала трезвость мышления юных собеседников, чувствовалась всесторонняя подготовка к разговору: ребятня продумала всё до мельчайших деталей! Парень продолжил:

— Сейчас демонстрация бесполезна — они попросту не готовы, но мы уже работаем над их психологической устойчивостью, и тут есть хорошие вести. Они убивали, и видели смерть, правда, в Океанесе, но их сознания не делят две жизни так, как её делим мы — тут, вроде как, по-настоящему, а там, вроде как, понарошку!

— Для них всё это — единое целое, так что, проблем не предвидится, — заверила девушка.

Но у попечителя был острый ум и серьёзные сомнения:

— Они видели смерть животных, а не людей!

— Вы правы, — согласился Элан, с грустью наблюдая за весельем коллег, — человек для них полностью ассоциируется с положительными впечатлениями.

Летуньи, безмерно счастливые обретённой свободой, бесились на полную катушку прямо в зале ожидания, подняв за считанные минуты всех с ног на головы: катали желающих на своих спинах, гонялись за кем ни попадя, клянчили угощения, получая их тут же — эволэки были в полном восторге от их компании!

— С нашей тёмной стороной им ещё только предстоит познакомиться, — уныло добавила Ханнеле. — Но они узнают её, раньше или позже. Так что лучше, если мы им её покажем, чем потом им придётся столкнуться с ней наяву абсолютно неожиданно. Мы им и расскажем, и покажем, что такое война, и они смогут адекватно реагировать на сложную обстановку поля боя!

— Мы не гоним Вас в шею с решением о подписании контракта, нам самим эта спешка абсолютно ни к чему! — заверил эволэк. — Можем даже испытания провести за собственный счёт. От Вашей стороны требуется лишь содействие в доступе на полигон в определённый момент, и присутствие на учениях нескольких офицеров достаточно высокого ранга.

Гредякин удовлетворённо кивнул:

— Хорошо, Вы меня убедили. С планом учений Вы ещё не определились?

— Вот, пожалуйста, — Ханнеле протянула папку. — Здесь весьма детально проработаны основные критерии, по которым можно будет оценить качество работы наших сестричек. Просмотрите, когда будет время.

Парочка вела себя очень тактично, но настойчиво, грамотно аргументируя свою позицию, но, не навязывая точку зрения, сумела завладеть вниманием, но не прессинговала сверх меры.

— Это можно провернуть и самостоятельно, и в контексте практически любых серьёзных учений, начиная с батальонного уровня, — закончил разъяснения юноша. — Так что, организационных сложностей нет никаких.

Гредякин не удержался, рассмеялся от души и похвалил от всего сердца:

— Молодцы, грамотно всё сделали!

— Спасибо, Николай Михайлович, — хором ответили докладчики.

— Решим так, — подытожил он. — Сообщите лично мне, когда ваши девчонки будут готовы, а я уже всё организую! Договорились?

Они ударили по рукам и разошлись, каждый к своей компании — подробно обсуждать детали предстоящего не было ни желания (праздник ведь!), ни необходимости — всё и без того достаточно детализировано, только папку открой!

— Ну вот, а ты боялась! — Элан обнял напарницу за плечи.

Ханнеле в ответ непринуждённо улыбнулась: всё прошло как по нотам! Не зря они столько «репетировали», проигрывая множество вариантов разговора, задавая самим себе самые каверзные вопросы, до каких только сумели додуматься. И хотя не понадобилась и десятая часть домашних заготовок, оба были очень довольны достигнутым результатом.

Девушка поначалу приняла будущую судьбу своего чада без особого восторга, ведь война — это ад, как ни крути! Но особой альтернативы не было. Человек должен быть полезным для общества, иначе он уже не человек. С юных лет им вкладывали в головы эту прописную истину, и почему крылатые сестрички должны воспитываться иначе? Только потому, что внешне не имеют ничего общего с людьми?

— Не грусти. — Элан ещё крепче обнял подругу. — В современной войне полно высокоинтеллектуального оружия, и по медикам не стреляют специально — если потери медперсонала на поле брани превысят двадцать пять процентов, стороне, по чьей вине такое безобразие произошло, поражение засчитывается автоматически.

— Да, но всё же… Я понимаю, что и Хилья, и Лесавесима останутся с нами, но их потомки…

— Мы все проживаем непростые жизни, — философски подметил юноша, — и нет ни малейшего сомнения, что и нашим детям, кем бы они ни были, придётся узнать не только светлые стороны бытия. В конце концов, эта стезя позволит потомкам наших девочек утвердиться в человеческом сообществе и, как знать, стать его полноправными членами.

Ханнеле недоверчиво посмотрела на Элана, но по выражению лица поняла — не шутит.

— Мы же с тобой можем сделать только одно — помочь им в этом всеми силами, — закончил мысль, когда они уже подошли к компании взрослых.

Кроме того, были ещё две важные причины, заставившие его именно так решить судьбу сестёр, но он пока держал их при себе…

— А ты не боишься, что они когда-нибудь заменят людей? — Ставший невольным свидетелем их разговора отец Серафим не удержался от колкого вопроса.

— А я что, на испуганного похож? — поддел Лис, уже заражаясь всеобщим весельем. — Вот вас, например, батюшка, разве можно заменить? Вы образец для подражания практически во всём! Добродетель, кладезь мудрости, а главное — настоящий семьянин!

У настоятеля детей было аж двадцать восемь, Элан даже не пытался их запомнить по именам! Причём своих девять, остальные приёмные, хотя батюшка сильно сердился, когда кто-либо напоминал ему об этом — для него они все родные.

— Ага, семьянин, — уже начал «заводиться» настоятель, понимая, куда рыжий плут клонит. — Кого ты называешь «породой жеребячьею»? А? Никакого уважения!

— Ах, злые языки страшнее пистолетов! — так же процитировал классика Элан, картинно закатив газа. — Чтобы я сказал такую гадость?! Да, ни за что!

— Я тебе, нехристь некрещёная, сейчас промеж глаз дам, и родителей не постесняюсь! — предупредил служитель церкви, багровея.