то ни было помощью в этом Мире. Да и не уверен я что тебе вообще стоит вмешиваться, всё же данный процесс в какой-то мере естественен. Нельзя превзойти смертного во всём, и при этом остаться им. Так не бывает.

— Но я должен…

— Нет. Ты ничего и никому не должен, мой друг, в этом то и вся соль, которую ты отчаянно не хочешь признавать.

Я замолчал, не зная что тут добавить, впрочем Хагоромо нашёл подходящие слова.

— У меня всё было совсем не так, но при этом похоже. Я ведь всегда шёл путём Инь, и в моём случае начали исчезать ограничения тела. Я довольно быстро научился покидать сию оболочку, и летал по миру, предоставленный сам себе! Я творил, созидал и изменял реальность как того желал и даже не задумывался о последствиях. Тогда мне казалось, что всё что я сотворю — единственно верно, а то чего не сделаю, свершится как-нибудь само, а если нет — так и не надо. Никаких сомнений, никаких оправданий — подлинная свобода и торжество Разума.

— И как это восприняли те кто рядом?

— Ни как, пожалуй. Они просто не могли это понять, даже вообразить не могли, — грустно улыбнулся мне Мудрец, — Но наверняка они тоже заметили то как сильно я изменился. Быть может это их даже напугало, не знаю. В любом случае тогда мне это было неважно, что опять же выгодно отличает тебя от меня.

— И как долго между нами будет сохранятся это различие? — чествуя как кривая ухмылка разрезала моё лицо, прохрипел я, — Как скоро и я забуду всех с кем шёл бок о бок всю свою жизнь?

— Это зависит только от тебя. Захочешь — не забудешь. Ведь я тебе уже сказал — нет никакого злого кукловода, что только и ждёт момента когда сподручнее будет обрезать нити своей марионетки. Есть только ты, твои желания, явные и не очень, есть твои амбиции, надежды, стремления и мечты. И только тебе решать что из этого взять с собой в новую жизнь, а что оставить в старой. Ведь любая личность, по сути своей, должна быть чем-то вроде настроения. В конце концов, личность — это же не сам человек, а просто форма, в которой проявляется работа сознания. Её изменение может поменять восприятие, но суть останется неизменной.

— Вряд ли со стороны наш разговор похож на беседу двух вменяемых людей, — я вновь криво улыбнулся, но в этот раз почти искренне.

— Так мы и не люди, — возразил мне этот безумец, без тени сомнений, — Их мерила нам давно не по размеру, как сшитые по чужим меркам кимоно — как не наденешь вечно то жмёт где-то, то по швам разойдётся. Лучше пожалеть мастера и не примерять вовсе.

— Хм… сложно это организовать, когда везде шьют по одним меркам.

— Потому я здесь, хотя сейчас многое бы отдал для того что бы хоть на минуту вновь влезть в человеческую шкуру и снова ощутить себя Центром Вселенной.

— Я думал ты только так себя и ощущаешь, с твоей то силой и возможностями! — не скрывая ехидства рассмеялся я, но что мой собеседник без тени улыбки ответил:

— Вовсе нет. Никакое могущество не делает разумного Центром Мироздания. Скорее уж напротив — помогает перестать себя им воображать, просто потому, что после более-менее близкого личного знакомства с Мирозданием придерживаться прежней эгоцентрической концепции становится почти невозможно. Слишком уж жалко и откровенно посредственно звучат такие размышления на его фоне. А вот человеку в этом плане легко. Не ведая о бесконечности что его окружает, он легко помещает свой маленький мирок в центр видимого им сущего, и радуется как удобно он туда встал. Да что я говорю, ты сам — ощутивший Жизнь целого Мира, способен ли теперь назвать себя его Владыкой, при том что он благоволит тебе — ластится, как домашняя кошка к руке хозяина?

— Едва ли. Да и никогда я не ставил вопрос таким образом, даже не думал, если честно.

— Вот и я о том же. Так что отбрось страхи, поверь ты готов к следующему шагу на своём пути в вечность куда как больше чем я в своё время.

— Мне бы твою уверенность.

— Так бери. Разве я против?

На это мне вновь только и оставалось что хмыкнуть.

— Знаешь, — сказал я после долгого молчания, — Я чувствуя себя так же как когда впервые ощутил в себе чакру. Эта смесь страха, неверия, радости и чувства — неужели это всё мне? Иначе говоря, я словно вновь стал мальчишкой — глупым, наивным… живым. Я стал забывать кого это.

— Значит твоё новое рождение началось вовремя, впрочем в этом я и не сомневался. Ты вообще на удивление удачлив для того что бы родится собой, и силён ровно на столько — что бы дров не наломать. Редкое сочетание, всем бы так.

— Ну всем как-то жирно будет, а вот Клану… — я многозначительно посмотрел на старика, тот не отвёл взгляд, но и говорить не спешил.

Наконец, по прошествии пары минут он всё же произнёс:

— Я понимаю твоё желание поделится благом с родичами, но ты должен понимать, что они — не ты, и вряд ли таковыми станут.

— Но что-то сделать можно, — скорее утверждая чем спрашивая, проговорил я.

— Наверняка, и я более чем уверен что у тебя уже есть что-то на примете.

— Всё так, но нужна помощь.

— Какого же рода? — подозрительно прищурившись спросил старик, на что я только весело оскалился.

От царивших в моей душе сомнений и страхов не осталось и следа. Хагоромо вообще действует на меня как бочка седативного, но без малейших последствий. Просто старик всегда умудряется облечь любую правду в такие слова, что былое горе предстаёт редкостной удачей, а всякая разочарование — заслуженной наградой. И что самое важное — он не лжёт, его слова искренни, а сам он верит в них ничуть не меньше, а зачастую даже больше тебя самого. Ну и как прикажете при таких раскладах сохранять былое похоронное настроение? То то и оно. Остаётся надеется, что и в нашей с Хидеки безумной затее, он найдёт хоть одно положительное зерно, в противном случае шансы на положительный исход этой авантюры упадут до самых преддверий Ямы, а реки крови, что маячат на горизонте, превратятся в самые настоящие кипящие океаны. А это вовсе не то чего я желал.

* * *

Когда я открыл глаза солнце уже заходило за горизонт. Чуть потянувшись и с неохотой выбираясь из покрывала тёплой травы, я зашагал в сторону дома, пока зелень, как заговорённая, расступалась передо мной и тут же смыкалась позади.

Во время пути я снова и снова прокручивал прошедший разговор, из раза