— Ну и чего молчим? Неужто сказать нечего?

— Прости нас, мама, — нестройным хором протянули эти разбойники. И если Юудэй и Митсуко, по малолетству, искренне раскаивались в учинённом разгроме, то вот Акихико и Акихиро в мыслях своих давно были где-то далеко-далеко.

Уже набрав в лёгкие побольше воздуха чтобы как следует проучить проказников, Умеко вдруг осеклась. Сердце на секунду сжалось в первобытном ужасе, после чего вновь забилось размеренно, как ему и было положено.

— Ну что с вами делать, — издав тяжёлый вздох, пожаловалась хозяйка в никуда, — Идите уже, резвитесь! Только вне дома! И в сад не ногой! Помешаете отцу!

— Спасибо, мама! Ты лучшая! — порывисто навалилась на неё вся эта орава, быстро обняла, а после стрелой метнулась на улицу, видимо опасаясь что она вдруг внезапно передумает и всё же возьмётся за них как следует! Эх…

— Избалуешь ты их, — раздался в воцарившейся тишине чей-то размеренный голос.

— Не могу их ругать, — не оборачиваясь и всё так же смотря вслед убегающим детям, прошептала она, — Знаю что порой надо, но просто не могу. Боюсь что они исчезнут, понимаешь? Как и всякое чудо, что не приняли целиком и полностью, таким как оно есть, со всеми невзгодами, проказами и выходками.

— Глупости, — бесцеремонно подытожил голос, пока его обладатель занимал место в одном из дальних кресел, — Никуда эти паршивцы от тебя уже не денутся, раньше надо было думать. И не какое это не чудо! А результат долгой терапии и последовавшей за ней сложнейшей операции на чакра-системе. Ну и другого, куда более интимного процесса, разумеется.

— Знаю, — просто ответила женщина, наконец отвернувшись от распахнутого окна, — Но всё равно не могу. Пусть эта роль целиком и полностью отойдёт Мито, тем более что она с ней отлично справляется.

— Это да, с ней не забалуешь, — весело хмыкнув, согласился её собеседник, попутно схватив со стола яблоко.

— Хидеки! Ужин скоро, так что брось это.

— Я не смогу ос…

— И слушать не хочу! Раз пришёл к трапезе — изволь поучаствовать. Или предлагаешь мне отпустить гостя голодным? — чуть тряхнув увесистой поварёшкой вкрадчиво спросила куноичи.

— Кхм… кха-кха… нет, конечно нет. Но я, если честно, пришёл не ради ужина, сама понимаешь. Есть срочное дело, к твоему мужу, а его, в последнее время, стало очень сложно найти.

— Хм, говоришь так словно сам безвылазно не сидишь в своих казематах, хотя ожидать подобного стоило, всё же ты почти сорок лет наслаждался заслуженным отдыхом, — ехидно заметила женщина, чуть помешивая ароматное варево в одной из кастрюль.

— Лучше скажи прямо — прозябал в безделии! Так что, само собой, что как только ко мне вновь вернулась возможность управлять чакрой, я незамедлительно направил все силы дабы минимизировать потраченное в пустую время. Ты даже представить себе не можешь сколько проектов пришлось отложить в долгий ящик из-за моего недуга! И ведь не одного толкового заместителя за всё время так и не нашлось! Приходится навёрстывать!

— Всё-всё, ты очень занят и важен, это мне и так было ясно. Но зачем тебе понадобился Тэкеши?

— Он здесь? — тут же принял стойку учёный.

— В саду — медитирует.

— Скажи мне кто-такое лет десять назад — не поверил бы, но сейчас вынужден спросить — как давно он уже этим занимается?

— Несколько часов. А что?

— Я хочу с ним поговорить, это важно.

— Настолько что не может подождать пару дней? Мне знаешь ли тоже хочется увидеть мужа, — недовольно спросила Умеко, пока кухонный нож порхал между её рук, в мелкую щепку кромсая овощи и зелень.

— Более чем. Но похоже сегодня я вряд ли его дождусь, а если и дождусь на разговор он настроен не будет, как и всегда после своих… медитаций.

— Не понимаю чем ты недоволен. Тэкеши говорит что в них черпает вдохновение, да ты и сам всё знаешь. Сколько техник, теорий и прочих милых твоему сердцу инноваций он предложил за последние годы? А твоё… наше излечение? Он сказал что идея пришла к нему во сне. Ты вроде как наоборот радоваться должен и чуть ли не снотворное ему подсовывать! Так в чём же дело?

Тяжело вздохнув Хидеки на мгновение прикрыл глаза, но тут же раскрыл их и медленно ворочая языком, почти через силу, произнёс:

— Мне кажется что всё это не к добру.

— Что? О чём это ты?

— Обо всём этом. Эти его идеи, техники, теории — они ведь феноменальны! Абсолютно неописуемы, почти безумны, но при этом совершенны и… Я очень давно знаю Тэкеши, как и ты, и я признаю что он умён, собран, находчив, но… он не Гений, Умеко. Всё чего он когда-либо достиг давалось ему тяжким трудом, потом и кровью. Словно заговорённый он пёр вперёд, несмотря ни на что, пока наконец не достигал поставленной цели, а тут… У меня такое чувство что он кого-то цитирует, понимаешь? Что кто-то шепчет ему на ухо все эти немыслимые тайны, секреты мироздания и самой чакры, что известны могли быть, пожалуй, только одному Мудрецу Шести Путей!

— И что с того? — недоумённо спросила куноичи, раскладывая блюда на стол, — Ты сам сказал что знаешь Тэкеши, тогда должен понимать — кому попало он доверят не стал бы. Так что даже если, как ты выразился, — сам Рикудоо Сэннин шепчет ему на ухо — пусть. Пока это не вредит ему и идёт на пользу Клану, не вижу ничего что могло бы препятствовать этому.

— Да, но… — в отчаянии взмахнув руками учёный старался подобрать нужные слова, — Неужели ты не видишь как он изменился? Да если бы я точно не знал, что Инь в нём не осталось ни капли, и потому воздействовать на него любой формой гендзюцу абсолютно невозможно, то решил бы что ему промыли мозги!

— Вот это уже полный бред, Хидеки!

— Вовсе нет! — вскочил с кресла учёный, — Ты просто посмотри на него! Он помолодел лет на двадцать! Не то чтобы возраст для него хоть когда-то был помехой, но он всегда выглядел как… как… как он — Тэкеши Кагуя! А теперь даже твой старший сын и тот смотрится взрослее! При этом находиться с ним рядом порой почти невозможно! Начинает казаться что всё твоё нутро сворачивается в узел, кожа сама спрыгивает с тела, а кровь течёт в несколько раз быстрее положенного! И я описал самые безобидные симптомы! А его идеи? Эти его безумные эксперименты⁉

— Уж кто бы говорил…

— Вот только не надо мне об этом! Я делаю что либо потому что того требует наука и мой долг, как передней, так и перед Кланом. Такова моя