своё внимание на белом листке пергамента, что секундой назад появился из на его рабочем столе.

В комнате воцарилось молчание, нарушаемое только скрипом стилуса да шелестом пергамента. Однако подобное мне быстро наскучило, а потому я задал волнующий меня вопрос:

— Если я буду резать глотки островитянам на востоке, а ты гонять пустынников на юге, то кто останется в Конохе? Хаширама?

— Нет, — коротко бросил мне Тобирама, не отвлекаясь от письма, — Он будет сопровождать меня в кампании против Суны.

— Что⁈ — я ушам своим не поверил, — Это какая-то шутка?

— Я не склонен шутить о столь важных вещах, — всё так же сухо, но с явным раздражением, причём направленным не на меня, а словно бы на предмет нашего разговора, процедил Сенджу, — Потому предельно серьёзен. Хаширама сам вызвался добровольцем, так что…

— Да он же калека! Какие к чёрту битвы, ему даже из Деревни выходить опасно!

— А то я не знаю! — впервые за время нашей беседы повысил голос Тобирама, в то время как на белоснежном листе появилась крохотная клякса, — Однако ты знаком с братом не хуже меня, а потому имеешь представление как сложно заставить его прислушаться к голосу разума, если он что-то вбил себе в голову.

— А не надо прислушиваться! Просто вбей его по голову в тренировочную площадку! Подобное хорошо прочищает мозги! Если хочешь я сам это сделаю!

Уже в движении меня остановил едкий ответ Тобирамы:

— И что дальше? Ты выбьешь из него дурь, а после то что? Словно это его остановит. Хаширама всё равно сделает по своему, и ты это знаешь, даже если для этого ему придётся прорываться на фронт с боем!

Я на мгновение обдумал услышанное, а после тяжело рухнул обратно в кресло:

— Зачем это ему вообще? — спросил я, и только после понял как неожиданно устало прозвучал мой голос.

— Не делай вид что не понимаешь, — вторил мне Сенджу, — Он считает себя обязанным защищать Коноху. И если в свою бытность Каге его неучастие в битвах оправдывалось необходимостью защиты Деревни, то теперь это его уже не удерживает. Потому он и рвётся на фронт.

— И что же он там будет делать? Дрова таскать? Кунаи точить?

— Не преувеличивай, он не столь беспомощен.

— Не столь! Да он даже простейшую технику выполнить не способен, и не будет ещё лет двадцать! Тобирама, его же там просто прикончат!

— Этого не произойдёт! Да, брат пока что слаб, но он способен использовать сендзюцу, ты сам его тренировал! Благодаря усилению тела и восприятия природной чакрой, он будет отличным сенсором в моём отряде.

— В твоём?

— Разумеется. Я не позволю ему слоняться по передовой в таком состоянии без прикрытия, а так он, с одной стороны, сможет утолить свою жажду деятельности, и с другой принести ощутимую пользу.

— Я всё равно считаю что это дурость, — слова младшего из братьев меня ни сколько не убедили.

— Я тоже, — согласился со мной Тобирама, — Но из прочих вариантов остаётся только запечатать брата, однако ты можешь дать гарантии, что он не совершить какую-то глупость, навредив при этом себе, и не сбежит прямиком на фронт? Крыть мне было нечем. Хаширама конечно бесспорно был самым миролюбивым и добросердечным шиноби на моей памяти, но при этом он всё ещё оставался собой — то есть безрассудным идеалистом, способным в кровавое месиво расшибиться, но сделать по своему. Даже если нужды в подобных крайностях нет. Мы вновь замолчали, но в этот раз тишина продлилась не долго и вопреки сложившейся традиции, нарушил её не я. Отложив тонкий металлический стержень в сторону, Тобирама на мгновение замешкался, словно подбирая нужные слова, а после неуверенно проговорил:

— Если уж мы заговорили об этом, то я хочу попросить тебя об одолжении.

— Уже трепещу от ужаса. Что случилось такого, чего ты вдруг не смог сделать сам?

— Хватить твоего сарказма. Я понимаю, ты не в восторге от сложившейся ситуации, — устало вздохнул седовласый Сенджу, — Я тоже, если уж на то пошло, но делать нечего и придётся работать с тем что есть. Поэтому я и хочу попросить тебя присмотреть за моими ученикам и…

— Ни за что!

— Ты даже не дослушал до конца.

— Потому как услышал достаточно! Ты хоть понимаешь о чём просишь? Ни Кири, ни уж тем более я сдерживаться не станем. Страна Горячих Источников скоро превратится в филиал Ямы, воды залива Харан станут алыми от крови, а трупов будет столько что их негде будет хоронить! И вместе с тем ты предлагаешь мне взять под опеку троих детишек⁈Издеваешься?

— Они первоклассные шиноби, все в ранге джонинов, я сам тренировал их. Обузой они тебе не будут.

— Да не ужели, — оскалился я в ответ, — Сколько им сейчас? Двадцать хоть есть?

— Хирузену — двадцать три, Хомуре и Кохару — двадцать два. Даже по меркам Кагуя они уже вполне готовы идти в бой.

— Вот только они не Кагуя — это раз. А второе, но не менее важное, — как думаешь сколько из нашего молодняка я возьму с собой, Тобирама? Ну же, давай, догадаться не сложно! Он молчал, упрямо нахмурив брови.

— Что, совсем нет предположений? Так я скажу тебе — ни одного! Потому как не дело поручать юнцам то, что ни каждому взрослому мужику под силу! Ты мне говоришь что они уже взрослые — джонины, — последнее слово прозвучало сродни плевку, — А я тебе скажу что это нихрена не значит. Скольких они уже убили?

— На их счету почти три сотни миссий В и С ранга — большая часть сопровождения и зачистка лесов от чакра-зверей, а так же тридцать четыре миссии А ранга — половина охота за…

— Ты хоть сам-то понимаешь как жалко это звучит? — не в силах больше терпеть этот бред, спросил я, — У них за спиной опыт несения дозоров, истребление тупого зверья, да пара десятков голов ниндзя-отступников. Мило, не спорю. По нынешним временам даже есть чем в баре похвастать, но там будет иначе. Горы трупов, под тяжестью которых задыхаются твои товарищи, чьи мольбы о помощи перекрывают вой техник и крики боли со всех сторон. Сожжённые дотла города и деревни, причём половину подпалишь ты сам. Будут озверевшие от потерь и постоянных диверсий шиноби, и не дай бог твоя девчонка не успеет вскрыть себе горло перед тем как её повяжут, ведь таких милых деток одно удовольствие брать живьём — ломаются на раз два, а вот информацией владеют совсем не по рангу, да и есть на ком пар выпустить — золото, а не дети! И это так — типичные будни, про постоянную нехватку расходников и сна, приказы, настолько чудовищные, что порой лучше самому себе шею свернуть чем выполнить нечто подобное, но выполнить надо! Потому что война!

Потому что очередное зверство — это камень в основу победы, я уже не говорю! И ты хочешь отправить