В очень осторожной форме «заграничные секретари» выражали, правда, сомнение, «сможет ли буржуазия — эта ближайшая “наследница” царской власти в России — удовлетворить обоснованные требования пролетариата? Но чувствовалось, что сказать по данному вопросу что-либо более определенное авторы указанных документов не могут (да, возможно, и не хотят), так как иначе неизбежно мог встать вопрос о перспективах уже следующей, социалистической, революции в России, явно пока к ней не готовой.

Внутри России наиболее сильной организацией левых меньшевиков была Петроградская Центральная инициативная группа (руководитель О.А. Ерманский). Она порвала отношения с «рабочей группой» ЦВПК, выдвигала лозунги Учредительного собрания, демократической республики, 8-часового рабочего дня, конфискации помещичьих земель и выпускала довольно много революционных листовок. Однако о каком-либо соглашении с большевиками речи в группе не было. Такой же линии придерживались и довольно близко подошедшие к большевизму столичные «межрайонцы», большинство которых отошло еще в 1913–1914 гг. от ленинской партии. По своему социальному составу эта организация, предпочитавшая занимать самостоятельное положение между большевизмом и меньшевизмом, была пролетарской и в июле 1917 г. целиком пришла к большевикам.

В начале сентября 1915 г. российские меньшевики-интернационалисты вышли вместе с большевиками и частью эсеров на международную арену. Мартов и Аксельрод приняли участие в Циммервальдской социалистической конференции ряда европейских стран, участники которой выступали за скорейшее заключение мира без аннексий и контрибуций. Ее продолжением стала в апреле 1916 г. Кинтальская конференция (тоже в Швейцарии), оставшаяся, однако, вопреки желанию Ленина на тех же позициях социал-пацифизма и не поддержавшая его идею создания нового, революционного III Интернационала. На аналогичных, циммервальдско-кинтальских пацифистских, позициях стояли и так называемые «сибирские циммервальдцы» во главе с лидером фракции РСДРП во II Государственной думе И.Г. Церетели, находившимся после ареста в 1907 г. на поселении в Сибири (там же был уже упоминавшийся выше Ф.И. Дан и др.).

Между тем в России с осени 1915 г. уже полным ходом шла кампания по выборам «рабочих групп» военно-промышленных комитетов, во многом затрагивавшая и интересы меньшевизма. При этом в настоящем разделе основное внимание будет уделено уже не выборам «рабочей группы» ЦВПК, рассмотренным ранее, а конкретной деятельности «военно-промышленных социалистов» в конце 1915–1916 гг.

Лидером их называли сторонника Потресова, правого меньшевика К.А. Гвоздева. Это был 32-летний кадровый питерский рабочий завода телефонных аппаратов Эриксона крестьянский сын из Пензенской губ., начавший с 13 лет работать в железнодорожных мастерских и рано узнавший, что такое арест и ссылка. До прихода к меньшевикам он с 1903 г. по 1907 г. был эсером, а потом с 1909 г. трудился на столичных предприятиях, завоевал популярность в рабочей среде и даже стал председателем Союза металлистов.

Его характерными чертами были немалый здравый смысл и сила убеждения товарищей. В годы войны Гвоздев стоял на умеренно оборонческих позициях, считая, что к власти в России нужно привести буржуазию и побыстрее преодолеть неорганизованность рабочих. «Социальная» же (т. е. социалистическая) революция в России, по его твердому убеждению, на очереди еще не стоит, ибо речь идет пока лишь о революции буржуазной. «Для рабочих России, говорил Гвоздев, нежелателен разгром ни России, ни Германии», но им нужна борьба с германской агрессией, с одной стороны, и с царизмом с другой.

А для этого пролетариату необходимо «деятельное участие» в работе ВПК.

Такая программа действий и была одобрена 29 ноября на повторном общегородском собрании «выборщиков» в Петрограде. За это проголосовали, однако, лишь 95 его участников при 8 воздержавшихся из 218 избранных еще в сентябре рабочих уполномоченных, более половины из которых на выборы самих членов «рабочей группы» ЦВПК в ноябре уже вообще не пришли. Больше всех голосов получил Гвоздев, а затем по степени популярности шли меньшевики Г.Е. Брейдо, Е.А. Гудков и В.А. Абросимов (он оказался провокатором).

Всего в «рабочей группе» ЦВПК было 9 меньшевиков и 1 эсер. В секретариат «рабочей группы» ЦВПК, который готовил все ее документы, а также материалы для «Бюллетеня» группы, издававшегося в 1915-1916 гг., вошли видные меньшевики Б.О. Богданов и В.А. Гутовский (Евг. Маевский).

17 февраля 1917 г. зампред ЦВПК прогрессист А.И. Коновалов озвучил в Государственной думе итоговые данные о функционировании 58 «рабочих групп» в 244 ВПК (24 %) по стране в целом, хотя данных конкретно о всех или хотя бы о большинстве из них в исторической литературе до сих пор нет, тем более что 27 подобных ВПК существовали в очень маленьких городах типа Геленджика, Туапсе, Сочи или Сарапула, где трудно предположить даже саму возможность существования в годы войны какого-либо рабочего движения. Всего в выборах членов «рабочих групп», по данным того же Коновалова, участвовали 219 тыс. рабочих 101 предприятия*. Точное количество в «рабочих группах» меньшевиков и эсеров в масштабах всей страны неизвестно.

Наиболее интересна, конечно, деятельность «рабочей группы» ЦВПК, которая пыталась решить сразу две задачи «оборонческую», направленную на повышение эффективности деятельности ВПК путем предотвращения трудовых конфликтов на подчиненных им предприятиях, и социально-политическую, заключавшуюся в улучшении экономического положения рабочих, повышении степени их организованности, а также в разъяснении пролетариату общеполитической ситуации в стране. При этом «рабочие группы» ВПК, как оказалось, в конечном счете объективно частично работали на подготовку Февральской революции. Члены «рабочей группы» ЦВПК совершили в 1916 г. 41 поездку в 35 городов России, регулярно выпускали информационные бюллетени, сформировали 10 комиссий, в том числе профсоюзную и кооперативную, занимались продовольственным вопросом и устройством столовых для рабочих. Сам Гвоздев был председателем рабочего кооператива на Выборгской стороне в Петрограде cil тыс. членов. Однако торжественно разрекламированные «гвоздевцами» и поддерживавшей их меньшевистской интеллигенцией созыв Всероссийского рабочего съезда, организация бирж труда для подыскания рабочих мест безработным и примирительных камер для разрешения постоянно возникающих трудовых конфликтов между рабочими и предпринимателями, введение института рабочих старост, установление минимума заработной платы, кардинальное решение продовольственного вопроса в масштабах всей страны — все это, к сожалению, осуществлено так и не было.

Более успешной оказалась агитация членов «рабочей группы» ЦВПК в сфере текущей политики. 3 декабря 1915 г. группа осудила шедшую уже третий год войну, поддержала призыв социалистов всей Европы из Циммервальда к миру без аннексий и контрибуций, требование меньшевиками созыва Учредительного собрания и предоставления россиянам всех гражданских свобод. На втором Всероссийском съезде ВПК в феврале-марте 1916 г. группа Гвоздева заявила, что выступает за устранение бюрократического режима и «ликвидацию войны на условиях, приемлемых для демократии», под лозунгом организации «самозащиты» России от врага. А в декабре 1916 г. она же предложила рабочим на своих собраниях требовать создания правительства «спасения страны» и проведения всеобщей и полной политической амнистии. Как своеобразная эпитафия всему «гвоздевскому» движению звучат слова самого Гвоздева еще из его мартовского письма 1916 г. А.И. Гучкову: «…Ни мира, ни перемирия с руководителями того устаревшего уклада русской жизни, который был всегда враждебен интересам страны и привел ее в настоящее время к катастрофе, мы не признаем. Что касается сохранения социального мира между предпринимателями и рабочими, то… трудно говорить о сохранении того, чего нет и не было».