Однако сыщики понимали, что оперативная группа бесконечно далека от ожиданий публики. Человеческий разум – вот что программирует компьютеры, изобретает сложнейшие лазеры и раскрывает убийства. Детективы имели дело с безрассудным убийцей. Жертв он выбирал случайно; единственной их общей чертой, по-видимому, являлся юный возраст. Возможно, существовала какая-то географическая привязка, но между погибшими девушками не просматривалось никакой явной связи, кроме той, что существовала в голове преступника. Компьютер, созданный для упорядоченного хранения и поиска информации, может выстраивать логические связи, но не способен повторить изощренные мыслительные процессы, происходящие в мозгу человека. Самый действенный инструмент для определения мотивов, заставляющих маньяка вновь и вновь совершать убийства, – это мозг детектива.

Впрочем, опергруппа тоже обладает многими достоинствами, обеспечивая концентрацию людских ресурсов и возможность делиться сведениями. Она позволяет завести отдельный компьютер для хранения данных, составить гигантскую таблицу всех улик и зацепок, развесив ее по всем стенам штаба, организовать центр анализа информации. Все это поможет пришпорить следствие.

Лейтенант Стэн Бахман из отдела по расследованию убийств управления шерифа округа Лос-Анджелес подробно описал деятельность оперативной группы. Он рассказывал:

– В нее вошли наши лучшие люди. Мы освободили их от другой работы и предоставили отдельное помещение с собственными телефонами, которое служило, так сказать, мозговым центром. Любая относящаяся к расследованию информация, любые запросы относительно чего бы то ни было поступали именно сюда, к двум-трем сотрудникам, в задачу которых входило отвечать на звонки. Все без исключения данные заносились в журнал, чтобы можно было в нужный момент их просмотреть. Если по телефону сообщали: «Я видел желтый „шевроле“, такой-то и такой-то, в нем сидели такие-то люди», – можно было пролистать журнал и проверить, поступала ли такая информация ранее, от кого именно и сколько раз.

У нас появилась наглядная схема на бумаге, которая занимала почти все стены. А еще у нас была девушка-компьютерщица, настоящая дока по части составления графиков.

Мы начали с самого первого дня, когда был найден первый труп, – пояснял Стэн. – Внесли имя жертвы и соединяли его стрелками с основными событиями, которые к нему относились: вскрытием, вторым обнаруженным трупом и так далее… В таблицу записывались все трупы, все девушки и все факты, связанные с ними. Если просмотреть схему от одного края до другого, с начала до конца, то уже не надо читать кипы дополнительных отчетов, написанных следователями. Все важное было для наглядности собрано воедино.

Благодаря стрелкам прослеживались возможные взаимосвязи. Скажем, первая и двенадцатая жертвы проживали в одном многоквартирном доме. Это отмечалось на схеме: два имени соединялись линией и условным значком: «Жили в одном доме».

Сверившись с таблицей, можно было сразу получить нужные сведения, а если продираться сквозь сотни поступавших отчетов, обязательно что-нибудь упустишь, – заключал Бахман.

Никакого волшебства, никаких электронных чудес XXI века. Всего лишь мужчины и женщины, которые собирали информацию, стараясь не дублировать действия друг друга, и искали взаимосвязь между жертвами и их образом жизни, которая могла бы привести к убийце. В сложившихся обстоятельствах это был наиболее реалистичный и действенный метод расследования. Однако обыватели этого не понимали. Город был объят паникой, и от полиции требовали вернуть жителям спокойствие, арестовав чудовище, которое продолжает собирать свою адскую жатву.

Но детективы столкнулись с тем, что их личная вера в эффективность оперативной группы не помогает убедить население. Родственники одного из полицейских отказались приехать к нему в гости из Северной Калифорнии. Его жена однажды пришла домой в слезах, потому что друзья, похоже, сочли его неспособность мгновенно раскрыть дело личным позором. По Лос-Анджелесу разгуливали преступники и пострашнее, но никому из них не удалось нагнать на город такого ужаса.

Оперативники пытались сохранять способность к хладнокровному анализу и беспристрастность, несмотря на гнев и отчаяние. Большинство из них захлестывали эмоции, и они не желали признаваться, что беспокоятся за своих близких. Офицеры предпочитали делать вид, что все под контролем и кольцо вокруг Душителя постепенно сжимается. В действительности они тоже были близки к панике, поскольку сознавали свою беспомощность. Чем дальше следствие заходило в тупик, чем больше трупов усеивало улицы, тем неуловимее казались убийцы. Полицейские знали, что рано или поздно поймают их, но какой ценой?

Самыми странными жертвами выглядели две малолетние девочки. Соня была дочерью бухгалтера Тони Джонсона, сотрудничавшего с частной католической школой, директриса которой дружила с Терри Мэнганом. Одна из монахинь, преподававших в школе, даже позвонила Мэнгану в Беллингхем, надеясь, что он поможет отыскать убийцу. Этот шаг был продиктован отчаянием и горем. Шеф полиции отдаленного города ничего не мог сделать, но даже будь он в Лос-Анджелесе, он ощущал бы такую же беспомощность, как и следователи, ведущие дело.

Детективы установили, что в ночь убийства обе девочки не выглядели на свой возраст. Они не были испорченными, но отличались некоторым сумасбродством и очень хотели казаться взрослее. Судя по тому, как они были одеты, при искусственном освещении торгового центра им можно было дать лет восемнадцать-девятнадцать.

Джейн Кинг, напротив, была гораздо старше остальных жертв: ей было двадцать восемь. И снова возникло подозрение, что убийцы избрали какую-то новую тактику. Однако изучение снимков трупа и опрос друзей показывали, что она выглядела намного моложе своих лет.

От трупов избавлялись в случайном порядке. Первым убийством занималось голливудское подразделение лосанджелесского управления полиции, вторым – управление шерифа, следующими – соответственно полиция Глендейла, западное, уилширское и северо-восточное подразделения управления полиции, последние три достались рампартскому подразделению. Чаще всего местом преступления становились Голливуд и Глендейл. Одну из девушек в последний раз видели на Гарфилд-авеню, другую – на углу Франклин и Тамаринд-авеню, третью – на углу бульвара Сансет и Пуансеттия-Плейс, четвертую – на углу Сансет и Висты, и так далее.

Район поисков можно было бы значительно сузить, если учитывать только места, откуда девушек забирали, но даже эта информация не отличалась полнотой. Всех жертв задушили, и полиция была уверена, что следы спермы указывают на двух мужчин. Но какого они возраста? Высокие или низкорослые? Как им удавалось заманить женщин в западню без борьбы? Отсутствие ответов рождало лишь новые вопросы.

Нашлась свидетельница исчезновения Лорен Вагнер, поведавшая неутешительные подробности. Лорен была тихой, серьезной, трудолюбивой молодой женщиной, чья жизнь вращалась преимущественно вокруг бизнес-школы и постоянного бойфренда. Она вернулась от него около десяти вечера, и ее видели беседовавшей с двумя мужчинами. Девушка держалась так спокойно, что соседка ничего не заподозрила. Она была уверена, что Лорен ничто не угрожает и она добровольно ушла с незнакомцами. У свидетельницы сложилось впечатление, что это были офицеры полиции, и поведение жертвы, судя по всему, подкрепляло ее показания.