следующее: многими любимая монолитность характера, внутреннего мира тоже бывает сопряжена с подлостью, разница лишь в том, что человек с таким устройством действует более очевидно, прямолинейно.

Да, характер Диона был многогранен. Его натура сочетала в себе покорность, бунтарство, любовь к людям и скрытую ненависть к сородичам. Последняя черта весьма удивила бы его, если бы ему о ней сказали, так как явно она не выражалась, а дремала где-то в глубине. Бунтарство тоже не было превалирующим свойством. Скорее, оно проявлялось по мере необходимости, и было далеко от подросткового бунта, в котором главную роль играет жажда внимания. В Дионе дух бунтарства был результатом размышлений, продуманного анализа и некоторых выводов, к которым юноша пришёл, полагаясь не на эмоции, а на ум. В основном он проявлялся, когда дело касалось пресловутого людского вопроса, в других же случаях исчезал.

Наравне со всем вышесказанным, Дион, несмотря на довольно критичное мировоззрение, мог быть и покорным или, лучше сказать, удобным, но к покорности прибегал лишь в тех случаях, когда хотел избавить собеседника от чрезмерного напряжения.

Итак, теперь от нулевой точки, под действием внешнего импульса, душа юноши начала стремиться к новым далям. Скиталось не только тело, но и внутренний мир. Во время этого абстрактного пути, он, словно насекомое, избавлялся от артефактов прежней жизни и приобретал новые, по мере своего продвижения присоединяя их к себе. Стоит ли говорить, что модернизация эта нашла выход в дальнейшей жизни Диона? Нет. Это очевидно.

7 глава – Ребёнок и гроб

Путь Диона замедлился, когда в полдень перед ним вместо привычных зелёных крон деревьев и веток кустарников предстала окраина человеческого поселения. Взглянув на серые полусгнившие заборы, огороды, засаженные картофелем и земляные дороги, по краям которых расположились неказистые домики, Дион вздохнул и неторопливо пошёл вперёд, к цивилизации. Путеводной нитью ему служила небольшая тропа, которая и вывела парня из леса. Чем ближе к деревне подходил Дион, тем шире эта тропа становилась и, в конце концов, превратилась в дорогу, утрамбованную землёй и песком.

Оглядевшись, парень заметил у первого перекрёстка синюю табличку, попытался рассмотреть её, но краска на ней давно выцвела, и надпись стёрлась, превратившись в непонятное белое пятно. Раньше оно было номером поселения и представляло число «55». Людей на улицах было немного. В основном там, поднимая в воздух клубы пыли, резвились дети. Их родители в жаркий день предпочитали наблюдать за играми своих чад, находясь в прохладе домов. Солнце не позволяло им неотлучно находиться на воздухе.

Стараясь идти как можно медленнее и не привлекать внимания, Дион прижал крылья к спине, сгорбился и потупил взгляд. В таком виде он дошёл до начала первой улочки, но вскоре детвора обступила его со всех сторон. От пытливого детского ума нельзя скрыть такую деталь как крылья. При всём желании молодой фаратри не смог остаться незамеченным.

Тотчас маленькие пальчики начали указывать на незнакомца, раздался смех, весёлые голоса, и вскоре к детскому празднику были вынуждены присоединиться взрослые.

Первой показалась женщина средних лет, с осунувшимся морщинистым лицом, худыми руками и тревожным взглядом. Выйдя из серых деревянных ворот, она внимательно посмотрела на фаратри, закусила губу и после минутного раздумья решилась к нему приблизиться. На ней было серое платье, фартук из грубого коричневого сукна и косынка, повязанная на узкие плечи.

Подойдя к Диону вплотную, она ещё раз посмотрела на него, как бы изучая, жестом отогнала детей и отвела удивлённого незнакомца в сторону. Вскоре на улицу вышли другие люди. Среди них были мужчины. Заметив фаратри, двое из них твёрдым шагом направились к худощавой женщине. Та, увидев их, хмыкнула и теперь смотрела на них, не отрывая взгляда, почти презрительно. Было заметно, что по поводу крылатых существ эти люди придерживаются разных мнений.

– Что нужно? – оказавшись совсем близко, спросил первый мужчина – приземистый и чернолицый человек сорока лет. Его спутник был выше и шире в плечах, однако грозный его вид компенсировался совершенной молчаливостью. На голову его была надета панама, из под полы которой сверкали чёрные глаза – буравчики.

– Немного отдохнуть, только и всего, – решив, что приветствие с его стороны будет неуместным, ответил Дион.

Первый замотал головой.

– Здесь тебе не рады. Убирайся вон! Если увижу здесь ещё раз, крылья с корнем вырву!

– Молчи, идиот! – вдруг вскрикнула женщина. – Это гость, а гостей надлежит принимать как следует!

Мужчина, казалось, был застигнут врасплох таким отпором. Он недовольно посмотрел на женщину, на Диона и через пару секунд сказал:

«Дождёшься ты бед, с такими гостями. Раньше бы с вилами в руках его прогнала, а теперь…»

Вскоре он и его спутник ушли. Зато вместо них к Диону, словно к чуду, начали подтягиваться другие люди. Каждый хотел прикоснуться к крыльям, задать вопрос или просто поглядеть на фаратри. Шум в мгновение ока стал нестерпим. Женщина, которая самая первая оказалась рядом с фаратри, некоторое время терпеливо смотрела на всё это, но потом вскричала:

«Галдеть вы можете рядом со своими домами. У моей усадьбы – не сметь!»

В тот же миг она взяла Диона под руку и торжественно, под взглядами окружающих, ввела его в свой двор. Юноша покорился и послушно пошёл. Теперь гул стал ещё громче, но когда массивные деревянные ворота захлопнулись, скрыв от зевак предмет их любопытства, он начал постепенно ослабевать.

Переступив деревянный порожек, установленный, чтобы закрывать щель между воротами и землёй, Дион оказался на широком дворе. Слева от него возвышалась стена усадьбы, в центре которой было вырезано средних размеров окно. На белой завалинке от жары спасался чёрно-белый кот, в скворечнике, висящем рядом, на липе, пищали воробьи, за плетёной оградкой кудахтали куры, в загонах для скота изредка раздавался протяжный коровий рёв.

Хозяйка двора проследовала вглубь своих владений, огляделась и повернулась к Диону.

– Я надеюсь, вы не против, что я так просто вас привела? Вам нужен отдых и дом? Хорошо, вы можете переночевать здесь, – вдруг сказала она и, не дожидаясь ответа, указала на высокое крыльцо. За тремя ступенями находились сени с кроватью и двумя металлическими флягами, далее – кухня, а потом две жилые комнаты. В одну из них женщина и хотела поселить Диона; вскоре она ввела его в дом.

– Вы очень добры, спасибо, – промолвил юноша, через минуту остановившись у порога своей комнаты, однако женщина, казалось, не заметила любезности.

Очутившись в отведённом помещении, парень внимательно всё оглядел, положил сумку на стул, выглянул в окно и остался доволен. В комнате стояли кровать, низкий деревянный