Анна хотела окликнуть его, но не смогла – у нее вдруг тожепресеклось дыхание.

Марина мгновение стояла неподвижно, потом вдруг кинуласьвперед, упала на колени, уложила Петра ровно, прижала пальцы к его горлу –ловила пульс. Анна обратила внимание, что лицо у нее совершенно спокойное,деловитое, невозмутимое.

– У него с сердцем как? – спросила она негромко, и звучаниеее голоса вместе с выражением лица отрезвили Анну.

– Здоровое. Никогда не жаловался… – выдавила она, заставивнаконец себя стронуться с места и опуститься на колени рядом с мужем.

– А давление? Пониженное?

– Наоборот, у него гипер… – Она вдруг забыла самое простое,общеупотребительное слово. – Повышенное давление!

– Зачем же есть так много соленого?! – чуть не вскрикнулаМарина, но тотчас снова склонилась над Петром, резко приподняла его, повернулана бок… Его снова начало рвать.

– Господи, да что ж это?! – в отчаянии выкрикнула Анна.

– Пусть рвет, это хорошо, вся гадость выйдет, – бросилаМарина. – У вас мобильник есть?

– Что?! А, вы имеете в виду сотовый… Есть, конечно.

– Быстро наберите 03, «Скорую», и дайте телефон мне, –скомандовала Марина, снова переворачивая Петра и без малейшей брезгливостивытирая ему рот платком, который нашарила в кармане своего сарафанчика.

Анна сунулась в машину, достала из бардачка сотовый, набрала03, потом с трудом вспомнила, что это городской телефон, значит, надо сперванажать 8, потом 22…

– «Скорая», слушаю вас.

Анна быстро протянула телефон Марине.

– Алло? Мужчине плохо на дороге, срочно пришлите машину.Резкое падение давления, упадок сердечной деятельности. Нет, лучшетоксикологическую бригаду. Думаю, не сердце, подозреваю отравление селитрой. Мысейчас на выезде из города, как раз миновали Кузнечиху. Тут почти напротивкакое-то придорожное кафе, названия не вижу, мы метрах в пятидесяти от него.Почему уверена насчет селитры? Значит, есть основания! Что? Сколько лет, какзовут? Погодите, я его жене трубку передам. У нас темно-серый «Пежо», да, будемждать. Хотя нет, лучше давайте мы вашей машине навстречу поедем. Да, пустьгонят через Четвертый микрорайон в Кузнечиху, тут наверняка не потеряемся.Номер… Какой номер машины? – обернулась она к Анне. – Ладно, возьмите трубку,скажите им все, что они хотят знать, я пока попытаюсь его втащить в машину.

Анна в полубеспамятстве пробормотала в трубку имя, фамилию,возраст мужа, номер автомобиля, беспомощно глядя, как Марина вышвыривает надорогу свой багаж: сумку с вещами, сумку с книгами, баул, освобождая заднеесиденье. Потом девушка схватила Петра под мышки, пытаясь заставить его встать,но голова его запрокинулась – он был без сознания. Тогда Марина потащила его кмашине… При всей своей видимой хрупкости она оказалась неожиданно сильной: ктому времени как Анна закончила разговор, Петр уже был с грехом пополам уложенна заднем сиденье, дверцы захлопнуты, Марина сидела за рулем и нетерпеливомахала Анне.

Та, от потрясения двигаясь несобранно, неуклюже, сноваобежала автомобиль, плюхнулась на свое место и не успела даже дверцу закрыть,как «Пежо» рванул в сторону, разворачиваясь.

– А ваши вещи?! – беспомощно вскрикнула она, хватаясь задверцу.

– Да при чем тут вещи! – возмутилась Марина, развернувшисьперед носом побитой «Газели», которая испуганно порскнула на обочину и замерлатам, не то потеряв управление, не то не решаясь ехать дальше, пока на дорогебуйствует темно-серый «Пежо». – Если не оказать помощь в течение часа, ваш мужможет умереть!

Анна взялась за горло, откинулась на спинку сиденья, боясьобернуться, посмотреть на Петра, который мотался там, сзади, с серым,полумертвым лицом и закаченными глазами.

– Дверцу свою закройте как следует, – приказала Марина. –Еще не хватало выпасть! И позвоните снова в «Скорую», выехала ли бригада?

Анна тупо взглянула на ее, удивляясь, почему это голосМарины зазвучал тонко, тоньше комариного писка, а лицо вдруг стало стремительноотдаляться.

– Господи, да не время сейчас для обморока! – вскрикнуладевушка, одной рукой перехватывая выпавший из ослабевших рук Анны телефон.Наверное, она говорила еще что-то, но Анна уже не слышала.

– Вы что же, до меня к другим врачам не обращались? Кспециалистам? Я ведь врач широкого профиля, а здесь нужен узкий профессионал потеме, вы понимаете? – спросил Александр не без угрюмости – оттого, чточувствовал себя крайне по-дурацки – персонажем какого-то фильма.

Он сидел в мягком кожаном кресле, какие доселе видел тольков витринах роскошных мебельных магазинов, в квартирах богатых людей (какизвестно, богатые тоже плачут, в смысле – болеют, а значит, и вызывают «Скоруюпомощь») или опять-таки в фильмах. В руке у него имел место быть толстостенныйхрустальный бокал, в котором плескался джин «Бифитер» с тоником, а в этойпижонской смеси колыхались кусочки льда. Для полноты банальности на хваталотолько сигары – причем непременно взятой не из коробки, а из отдельного тубуса!Однако Александр не курил, поэтому обошлось и без сигары, и без сигарет.

Кстати, хозяин тоже не курил, только попивал чаек изнеобыкновенно красивой и большой керамической кружки. Пил чай и третийприсутствовавший в кабинете – Серега. Очевидно, между «бронзовой маской» и егоохранником существовали совершенно доверительные отношения. А может быть,Серега находился здесь только для острастки гостя, бог его ведает, Александр вподробности не вдавался, решив, что это ниже его достоинства. К тому же егопросили не строить из себя невесть что, а помочь больному, страдающемучеловеку. Исполнить ту самую «клятую клятву Гиппоклята».

– Как же, как же не обращался, – пожал плечами хозяин.Несколько минут назад Александр узнал, что обладатель жуткой «бронзовой маски»носил вполне тривиальное имя – Петр Федорович Манихин. – Мыслимо ли это – некинуться в первую же очередь за помощью к медицине! И конечно, первымприговором была аддисонова болезнь. Вы ведь тоже именно так подумали.