– Что вы, я с утра пораньше, сразу с московского поезда,успела на «Керамэл» при заводе «Орбита» смотаться, там иногда продают глинутаким, как я, любителям, правда, только огромными мешками. Ладно, зато подольшехватит. Многие вообще пользуются одной этой глиной, а я люблю ее в другиепороды добавлять. Я вообще люблю экспериментировать с материалами. Это ведьтолько кажется просто – взял глину, слепил. На самом деле тут такие тонкостиесть… Скажем, в Китае мастера готовили глину по четверти века. Дед закладывалвлажную фарфоровую массу в нарочно для этого вырытую яму, где она лежала годковдвадцать пять. Тут уж он раскапывал эту яму, но не прежде, чем со своим внукомзаложит новую. Наши русские гончары тоже имели такие глинные ямы, обшитыебревнами, – глинники. Минимум три месяца дозревала в них глина, а то инесколько лет.

– Но ее ведь надо потом обжигать, я так понимаю? – спросилаАнна. – У вас есть особая печь?

– Ну да, муфельная. Хотя можно и в обыкновенной обжигать. Нов обычной печи трудно регулировать силу огня, можно запросто загубить изделие.Я раньше газовой духовкой пользовалась для мелкой пластики: фигурок типадымковских, сувенирчиков каких-то, бусин крупных. Лучше всего обжигать вконсервной банке, там хоть какой-то температурный баланс соблюдается. Ногончарные горны – вот самая лучшая штука! Если обживусь в Зеленом Городе,построю себе такой.

– Как построите?

– Да очень обыкновенно. Из глины, кирпичей или гранитныхкамней и решеток-колосников.

– Но это же трудно?! – недоверчиво воскликнула Анна.

– Совершенно нетрудно. Правда, сохнуть горн будет долго,недели две, а если погода влажная, еще дольше. А строить его, конечно,хлопотно, кропотливое это дело, но не трудное, мне уже приходилось этимзаниматься. Муфельная печь удобна, ничего не скажешь, но она какая-тобездушная, что ли. А ведь гончарное ремесло – это как раз ремесло прежде всегообжига. Горн – печь, это вы знаете, как словесник. В старину говорили не«гончар», а «горнчар», но потом первое «р» редуцировалось для удобствапроизношения.

– Что-то я такое слышала, а может, и нет, – не оченьуверенно отозвалась Анна. – Даром что словесник, а знаю далеко не все. Кстати,точного значения слова «керамика» не знаю. Это просто обожженные гончарныеизделия или они должны быть глазурованными, чтобы так называться?

– «Керамос» по-гречески – глина. Всякие глиняные изделия,обожженные или нет, – это керамика. Неглазурованные поделки профессионалыназывают черепок.

– Довольно непочтительно, – усмехнулась Анна. Она сидела ужевполоборота к Марине: интересно все-таки слушать эту фанатку гончарногоремесла!

– Зато точно. В том смысле, что необожженная поделкахрупкая, в любой момент рассыпаться может и обратиться в черепки. А вотобожженные изделия стоят по тысяче лет. Глиняные амфоры – постоянные находкиархеологов. В скифских курганах и в пирамидах в них по сию пору сохраняетсязерно. Думаю, Диоген знал, что делал, когда поселился в глиняном сосуде!

– Как – в глиняном?! – изумилась Анна. – Он же вроде в бочкежил!

– Ну, это весьма вольное толкование исторической правды! –покачала головой Марина. – Никаких бочек не было в ту пору в Греции, бондарноеремесло рождалось в странах, изобиловавших лесом, а какие уж такие леса вСредиземноморье? И вина, и всяческий сыпучий товар там держали в амфорах, в лучшемслучае делали соломенную оплетку.

– Анюта, водички не осталось? – перебил вдруг Петр. – Пивокончилось, а у меня в горле пересохло.

Анна достала бутылку с остатками «Крем-соды», открыла,подала мужу и снова повернулась к Марине:

– Может быть, я чего-то не понимаю, но ведь занятиекерамикой – не самое простое занятие. Оно требует времени, усилий. Вы думаете,отдыхающие успеют что-нибудь толковое сделать за те несколько часов, которыесмогут оторвать от своего отдыха?

– Вы не представляете, сколько тайн в этом ремесле, как онозатягивает, – загадочно улыбнулась Марина. – Главное – не занудствовать сразу,обучая основам, а рассказать про всякие маленькие хитрости и тонкости. Ну, кпримеру, что почти вся кухонная утварь сгодится будущему гончару. Скалкойраскатывают пласты глины, совершенно как тесто, формочками для печенья вырезаютсамые разные фигурки – их раскрасить и обжечь, – отличные получаютсясувенирчики и даже украшения. Пуговицами, шурупами со звездчатыми шляпками,гаечками, болтиками, меленькими шестеренками, незаточенным граненым карандашомможно наносить на керамические изделия узоры. А какая красота получается, еслиприжать к влажной глине мешковину или марлю! У этих тканей очень интереснаятекстура. А через сито можно продавить комки мягкой глины, и получаютсяглиняные «волосы». Их как раз и используют для изображения волос, шерстиживотных.

– А вам вообще уже приходилось такие кружки вести? С какихизделий вы обычно начинаете? – спросила Анна, не глядя принимая от мужаопустевшую бутылку и кладя ее под ноги.

Петр закашлялся и потер грудь. Анна хотела спросить, все лив порядке, но Марина снова заговорила, и она обернулась к девушке.

– Знаете, самая беспроигрышная штука – наповал бьет! – этопанно «Рука помощи», – оживленно сказала Марина. – Ком глины раскатываетсяскалкой в продолговатую лепешку, не очень тонкую, плотную такую, можнопрокатать через ткань, чтобы лепешка выглядела аккуратно. Потом надо отпечататьна ней свою левую руку. Шилом проделываются две дырочки, за которые панноповесят на стену. По краю панно украшают звездочками, дырочками, ну, там, незнаю, полосочками, что ли. Все с помощью тех подручных домашних орудий, окоторых я вам говорила. Рядом с изображением руки следует написать свое имя ичисло, когда панно сделано. Кажется, чепуха, безделка, а это амулет. Междупрочим, в арабских странах такие амулеты очень популярны. Их вешают на окна идвери для отпугивания злых духов, которых в пустыне великое мно…

Она не договорила – автомобиль внезапно вильнул к обочине ирезко остановился. Петр открыл дверцу, склонился наружу, но не удержался насиденье, вывалился на землю – и Анна услышала, что его жестоко рвет.

Мгновение обе женщины смотрели друг на друга остановившимисяглазами, потом схватились за ручки дверей. Анна выскочила первая и обежалаавтомобиль спереди, хотя, наверное, быстрее добралась бы до мужа, если быпросто передвинулась на сиденье.

Марина, с трудом выкарабкавшись из-под своего имущества,оказалась на обочине почти одновременно с ней.

Петр лежал лицом вниз, тяжело вздымая спину при каждомнадрывном вдохе. Женщины перевернули его – лицо серое, губы побелели. Глазазакатились, тело ломали судороги.