Выведешь ли зверей Зодиака в срок,

Поведешь ли Медведицу с ее детьми?

Знаешь ли ты уставы небес,

Утвердишь ли на земле их закон?[1]

— Ого, что, оказывается, читают в Аралте! — восхитился Рахан. — А почему у Великого Червя раздвоен язык?

— Великий Червь, чье истинное имя неназываемо, есть отец всякой лжи, и потому обладает двумя языками, — ответила Кели. — И более того: маги древности учили, что он обладает также и двумя сердцами, ибо стремится разделить мир в самом себе. И от Червя исходит ложь, гласящая, что якобы мир уже разделен на непримиримые начала, каковы тьма и свет, тепло и холод, вещественное и духовное, мужское и женское…

— Достаточно, — прервал ее Рэн. — А теперь взгляни-ка вот на это. И имей в виду: на последних Орденских Играх сказать о нем что-то дельное удалось одному Рахану. Больше никому.

И, вынув меч из ножен, она протянула его Кели рукояткой вперед.

— Древние, — произнесла та, — осторожно проведя пальцами по узорчатой гарде. И вдруг, неожиданно для самой себя, нажала небольшой граненый выступ и сдвинула в сторону стальную пластину с надписью «Карс».

А под пластиной, в углублении, выложенном кусочками морской губки, лежал багряно-алый в раскаленном свете огня рубин. В самой сердцевине его, казалось, светилась шестиконечная звезда.

Кели, положив камень на ладонь, с интересом разглядывала его.

— А у меня есть точно такой же, — внезапно сказала она, доставая из своей сумки небольшой кожаный мешочек. — Сама сделала.

— Вот это да… — прошептала Рэн, увидев то, что находилось внутри. — Малое зеркало… А ну-ка, смотри сюда внимательно!

И, взяв с ладони Кели свой камень, она подняла его на уровень ее глаз.

— Вот так… да… — говорила она. — Не отводи взгляда, смотри на самую звездочку.

Кели глядела на рубин, как околдованная.

— Айя, — внезапно произнесла Рэн. — Майтэ хованнэн, эльна.

Кели ответила ей длинной фразой на том же языке. На эльнарине — понял Марон. А Рэн задавала все новые и новые вопросы…

— Равини, — внезапно оторвав свой взгляд от камня, произнесла Кели. — Я — Равини.

И, закрыв глаза, она рухнула прямо на землю и заснула.

— Все всё поняли? — бесцветным усталым голосом спросила Рэн. — Это эльна. Хоть она и дочь людей, но хранит в себе сущность Древней. Ее имя — Равини. Она умерла после Малого Обряда. Истратила все силы. Вот теперь — вернулась… — говорила она, пряча рубин в тайник на гарде меча.

— А камень? — спросил Марон. — Что он такое?

— Про Двойную Звезду слышать доводилось?

— Еще бы! Но ведь это же легенда?

— Это не легенда. Двойная Звезда была и есть. Аларон мог бы рассказать больше, он ее даже когда-то видел. До того еще, как она пропала.

Рэн ненадолго замолчала, помогая уснувшей Кели устроиться поудобнее, и продолжила:

— Двойная Звезда — это Зеркало Мира. В ней отражается все, что было, все, что есть, и все, что будет.

— Мистика какая-то, — недоверчиво произнес Рахан.

— Эльнарская магия, — гораздо более уважительным тоном отозвался Марон. — Только ведь я…

— Послушайте! — возмутилась Рэн. — Ведь вы же сами только что говорили об обряде Посвящения! Почему он проводится именно так и никак иначе? Для нас с вами это ясно, а для какой-нибудь девушки с кухни — загадочная и мистическая тайна. Ведь вы же для того и начали ее расспрашивать, чтобы выяснить, насколько она все это понимает!

— Ну конечно! — согласился Рахан. — Только ведь в обрядах никакой мистики нет…

— А есть очень и очень глубокая символика. Так? — возразила Рэн. — И в магии точно так же: нет мистики, есть символика.

— Нет, это все, конечно же, очень интересно, но я ведь спрашивал не про Двойную Звезду, а про твой камень, — продолжал настаивать Марон.

— А мой камень — это Малое зеркало. Образ Двойной Звезды. И тот, что у Кели — тоже. Точнее — у Равини, — поправилась Рэн. — Большой магической силой они не обладают, с их помощью можно только видеть друг друга. И говорить. Зато практически любой, в ком есть кровь Древних, может сделать такой для себя. А вот Двойная Звезда…

— Понятно, — произнес Марон. — Раз она смогла сделать Малое зеркало, то, значит, она происходит от Древних.

— Ну да, — кивнула Рэн. — А оказалось, что она — Равини.

— Уауф! — внезапно раздалось с края поляны.

Странники обернулись одновременно. На самом краю освещенного костром круга стоял волчонок и умоляюще глядел на них.

— Ну чего уставился? — спросил Рахан, не слишком хорошо знакомый с волчьими повадками. — Голодный, что ли? Жрать просишь? Не дам, самому мало.

— Постой-ка… — Марон внимательно смотрел на зверя. — Нет, по-моему, тут другое.

Волчонок отбежал в сторону, но тут же вернулся.

— Скорей! — внезапно крикнул Марон. — За ним! Рэн, останешься здесь с Равини!

Зверь привел их к самому краю оврага. Обрыв был настолько крут и высок, что спускаться по нему вниз ночью и думать не стоило. А не спускаться было нельзя: внизу неподвижно лежал человек. Луна, конечно, светила не очень ярко, но достаточно для того, чтобы не ошибиться. И недостаточно — для того, чтобы при попытке его спасти не свалиться туда же самим.

— Рыцарь, заключил Марон, — хотя это было ясно и так. — Оступился, наверное. Бедняга…

— Э, нет, он не оступился, — возразил Рахан. — Его толкнули. Видишь? — он указал на примятую траву за кустами чуть в стороне от тропинки.

— Ну, точно, — еще больше помрачнел Марон. — Засада. Мм! Если бы мы только могли его оттуда достать! Он ведь, может быть, еще жив!

— Подожди, сейчас попробую, — отозвался Рахан.

Опустившись на одно колено возле своего зверя, он что-то прошептал ему на ухо. Бело-пятнистый ирбис послушно скользнул вниз.

Рахан лег на самый край обрыва и протянул руки, помогая своему зверю.

— Нет, ты только погляди! — возмутился он небольшое время спустя, когда пострадавшего удалось вытащить из оврага. — Совсем еще мальчишка! И без оружия! Он же в Поиск ходил!

— Живой, — заключил Марон, приложив ухо к груди юноши. — Срочно несем его в лагерь.

— А Рэн сможет что-то сделать? — засомневался Рахан.

— Если Рэн не сможет — тогда не сможет вообще никто и ничего, — уверенно ответил ему Марон.

Травмы у парня оказались достаточно скверные: перелом бедра и трещина в позвоночнике. Вдобавок он был без сознания — похоже, сильно ударился головой. Мелкие повреждения, вроде десятка-другого кровоподтеков, в счет не шли.

Так что в Альту — по счастью, недалекую отсюда — Марону с Раханом пришлось нести его на самодельных носилках. Волчонок все время бежал рядом и казался беспредельно счастливым. А вот о