но не отставая, шел Рахан, и рядом с ним бесшумно ступал благородный белый с черными пятнами ирбис. Такие великолепные звери встречаются только в одном месте — в вечных снегах Вэдонгских гор, да и там немало труда надо положить лишь на то, чтобы просто их найти. Тем более — уговорить спуститься вниз. Слишком жарок для ирбиса климат равнины. Слишком привычны они к горам…

Солнце уже перевалило за полдень, когда отряд вышел к небольшой деревне на берегу широкой реки. На противоположном берегу виднелась другая деревня, побольше. Река эта была Ксорева, и по ней проходила граница Синей провинции с Голубой.

Мост, соединяющий два берега, был единственным мостом через Ксореву, так что жители обеих деревень извлекали из своего положения немалую прибыль. Чуть ли не над каждым из домов красовался либо громадный сапог, либо таких же невероятных размеров жестяные ножницы и бритва из того же материала, либо изображение ступки, в которой растирают лекарства, либо что-то еще. Здесь можно было сытно и вкусно пообедать, выпить кружку пива или стакан вина, и даже посетить общественную баню, по совместительству исполняющую функции притона разврата.

Впрочем, на последнее ни у Марона, ни у Рахана не было ни денег, ни желания. Так что все трое прошли по мосту мимо часовых, изумленно воззрившихся на гроссмейстерскую бляху, и несколько минут спустя ступили на землю Голубой провинции.

— Между прочим, в «Плывущем бревне» очень прилично готовят, — как бы про себя заметила Рэн, указывая на другую сторону улицы.

Дверь под вывеской, изображающей плотогона верхом на толстом сосновом кряже, была гостеприимно распахнута. Внутри было более или менее чисто — то есть настолько, насколько вообще может быть чистым придорожный трактир. В открытом со всех сторон очаге горели ало-оранжевые угли и жарилось что-то аппетитно пахнущее. Свисающий сверху на трех цепях жестяной колпак собирал весь дым, чад и испарения, вытягивая их в трубу. Если бы не это, в трактире было бы не продохнуть.

Марон уже было открыл рот, чтобы позвать хозяина, но в этот момент ему махнул рукой сидевший за столом у окна бородатый и плечистый мужик.

— А что, господин рыцарь, — поинтересовался он, — правду говорят, что в Синей провинции самые лучшие мечники?

— Правду, — хладнокровно ответил Марон, пристально глядя на прислоненный к стене топор с огромной — в шесть стоп — рукояткой. И конфиденциальным тоном заговорщически прибавил:

— Только, во имя всех богов, никогда не связывайся с плотогонами…

Мужик удовлетворенно расхохотался, оценив ответ по достоинству. Ибо его похожий на алебарду топор вовсе не был оружием. Такими топорами валят лес. А длинная рукоятка используется по-разному. На нее можно опираться, как на посох. На нее кладут свежесрубленные бревна, чтобы нести их к реке. Тем же топором орудуют как багром или шестом, сплавляя плоты вниз, к морю. И, если понадобится, им же отбиваются от любителей поживиться чужим добром.

Уж кому-кому, а Марону это было хорошо известно. В свое время плотогоны перекрыли тот самый мост, по которому он только что перешел через Ксореву, и ни сталь мечей, ни мастерство рыцарей Синей провинции так и не помогли им ступить на этот берег.

Опасно задирать воинов. Еще опаснее — вооруженный народ.

— Обед на троих, — распорядился Марон, садясь за стол рядом с плотогоном. — И кувшин пива.

Дверь трактира открывалась внутрь, и потому странников от входа видно не было. Зато сами они прекрасно видели всех входящих, так что троих мужчин, закутанных в плащи по самые глаза (это в конце июня-то) они заметили гораздо раньше, чем те — их.

Марон уже хотел было пригласить за стол странника с торчащим из-под полы длинным мечом, и рука его почти поднялась в приветственном жесте, но вдруг метнулась вниз, к поясу.

На волосах странника не было ленты. Он не принадлежал ни к какой провинции!

И, чтобы ни у кого больше не осталось сомнений в том, кем же на самом деле является этот лжестранник, он достал из-под плаща полупустой мешок, а его спутники выхватили взведенные арбалеты.

— Не двигаться! Выручку сюда!

Он еще не успел произнести это, когда Рэн метнула в ближайшего к ней арбалетчика нож. Плотогон с яростным ревом взмахнул своим огромным топором. Марон, перепрыгнув через стол, выхватил меч и, видя, что второй арбалетчик уже отлетел к противоположной стене, отброшенный страшным ударом плотогона, крикнул:

— Прикончи его! Главарь — мой!

И это действительно было бы так, если бы лжестранник вздумал состязаться в фехтовании с первым мечником Ордена. Но он сунул руку за пазуху и, вытащив оттуда огромную — в два пальца толщиной — змею, швырнул ее Марону в лицо.

Марона спасла только мгновенная реакция и острота клинка. Одним быстрым движением он рассек ядовитого гада надвое и придавил сапогом отрубленную голову.

Этого мгновения лжестраннику хватило бы, чтобы выхватить оружие. Но именно в этот момент на его затылок обрушился меч Рахана…

— Мда, — хмуро произнес Марон, внимательно разглядывая убитого. — Кто-нибудь знает этих людей?

Опознать грабителей не смог никто. Тем более, что лицо одного из них было настолько изуродовано ударом лесорубного топора, что, наверное, опознать его не смогла бы и родная мать. Надписи на гарде меча, указывающей, в какой крепости выдано оружие, также не оказалось.

— И в одежде тоже ничего особенного, — заключил Марон, обыскав убитых. — Вот только мешок с деньгами. Но Рэн заметила, что за минуту до этого он, удовлетворенно кивнув, прикрыл что-то ладонью и незаметно сунул в сапог.

— Так что же мне с этими-то делать? — спросил хозяин. — Похоронить или как?

Если рыцарь погиб на поединке, то победитель должен распорядиться о погребении. Таково необсуждаемое требование Устава, и трактирщик, похоже, об этом знал.

— Отнесите их подальше в лес и там закопайте, — по праву старшего ответил Марон. — И могилы заровняйте, чтоб и следа от них не осталось. А что до денег… — Марон поднял мешок за два угла и перевернул его над столом. — Давайте-ка разделим их на четыре части, и все тут.

— А меч в Аралт отнесем, — предложила Рэн.

Марон кивнул.

— Только заверни его во что-нибудь, — сказал он ей. — Вон хотя бы плащ с него сними, он как будто не очень запачкался. Хозяин! Сколько с нас!

— Да какие там деньги! — замахал руками трактирщик.

Защитники Устава

— На диво радостное место этот Аралт, — мрачно усмехнулась Рэн, глядя на недалекую отсюда зубчатую стену.

— Альта не хуже, — возразил Рахан. — И не лучше.

— Да ладно вам, — прервал их Марон. — Мы же не отсюда,