Зикс бежал по снегу так, словно следом гнались все верпанты академии во главе с ледяным магом. В груди холодело от мысли, что отец решил избавиться от собственного сына. Да, любви ждать не приходилось, но всё же раньше он никогда не пытался погубить кого-то из своих детей. С другой стороны, до этого дня ещё ни один не пытался покончить жизнь самоубийством. И если распространился слух о слабоволии одного из отпрысков ледяного мага, то…

Асс сглотнул и помчался ещё быстрее. Наёмники отца жестоки, они не остановятся ни перед чем, чтобы исполнить приказ. В жизни ледяных магов нет таких слов, как сострадание или жалость. И как милосердие. Чёртова девчонка! Боль пронзила грудь при мысли, что асса сражалась не за свою жизнь, а за жизнь Вантана. Рольер прав, Лерана не такая, как другие. Неожиданно захотелось вернуться и спросить, почему о себе глупая асса думает в последнюю очередь, но Зикс, разумеется, не снизил темпа. Какая разница почему? Никто не причинит боли его брату!

Первый маг умер сразу, второй хрипел под лапой Зикса. Убивать его нельзя. Сначала нужно выяснить, что именно приказал сделать отец. Тело Вантана лежало на снегу и смотрелось неподвижной тряпичной куклой. Но Зикс, прощупав брата магией, знал, что тот жив. И что-то изменилось. Странное ощущение пронзило тело, мысли, чувства. Странное, но до ужаса знакомое.

Зикс медленно шагнул к брату. Тот лежал неподвижно, но притом что тело Вантана было сковано холодом, сила верпанта кружила незримой колко-снежной бурей. Шерсть вздыбилась на загривке, из пасти вырвался рык. Зикс знал, что это, но не мог поверить. Он медленно, словно подкрадываясь, приближался к брату. Почему тело оставили тут, на краю пропасти Фата? Ведь у наёмников было время спихнуть Вантана вниз. И снова ответ напрашивался сам собой. И опять Зикс не мог поверить в самое страшное, что могло произойти.

Услышав рык за спиной, спохватился: второй маг! Он совсем забыл про него. Но не успел выстроить защиту, как ощутил острую боль в боку. Отпрыгнул в сторону, перевернулся и, вскочив, застыл на месте при виде Рольера. В окровавленных зубах верпанта покачивалась оторванная голова второго наёмника.

– Что ты наделал?! – закричал сменивший ипостась Зикс.

– Ничего особенного. – Хмыкнул маг. Он тоже преобразился и, отбросив голову мёртвого наёмника, вытер рот. – Всего лишь тебе жизнь спас. – Пнул тушу: – Что-то ледяные совсем обнаглели! Я и представить не мог, что кто-то посмеет напасть на тебя.

Зикс кивнул и пробурчал:

– Поэтому я и собирался допросить его. Они похитили мою фаворитку, пытались убить меня, покушались на жизнь моего брата! Я должен был получить ответы, но ты всё испортил…

– Пожалуйста, – ухмыльнулся Рольер. – Всегда рад прикрыть твою тощую задницу. Кстати, о приятном… Как думаешь, Вантан справится с полученным даром?

В груди Зикса словно что-то оборвалось. Да, он знал, что в брате проснулся дар, но пытался закопать это знание, дарил себе ложную надежду. Но теперь, когда страшная правда озвучена, лгать себе как минимум глупо. А ещё опасно.

– Уходим, – рыкнул Зикс.

– Хорошая мысль, – ухмыльнулся Рольер. – Проверь, Энам уже оттащил твою ненавистную фаворитку в академию?

Сердце снова облилось горячей кровью: Лерана. Он бросил её, едва живую, после того, как девчонке пришлось глотнуть страшного дара. Она не умерла на месте, значит, её сила духа невероятна для ассы. Будь в её роду маги, девчонка наверняка бы отличилась. Пробурчал:

– Ещё до того, как я нагнал наёмников.

– Хе, – не сдержал насмешки Рольер. – Сильно ты её ненавидишь. Следишь, как бы не умерла… без твоего разрешения.

– Преобразуемся, – недовольно рявкнул Зикс и, перевернувшись, бегом помчался к тёмно-синему зданию академии.

Вантана накрыло магическим даром, и теперь лишь от брата зависит, кем он станет. Вернётся ли магом с искорёженными сердцем и разумом, или же канет в горах Офрана на веки вечные.

Лерана

Душа болела, из пасти рвалось рычание, вокруг мелькали устрашающие тени. Лерана вжималась в угол и, скуля, боролась с лавиной льда, которая, как казалось, прожигала грудь насквозь. Сила, чужая и непостижимая, медленно травила тело, вымораживала дыхание, останавливала сердце.

Лерана не боялась смерти, но прикоснувшись к мёртвой магии, содрогнулась от непреодолимого ужаса. Только сейчас она осознала, что собой представляет так называемый «дар», которому поклоняются все верпанты. О котором мечтает каждый! Ледяные маги, которых коснулась эта безмерная жуть, на вершине пищевой цепочки… Какая ирония! Те, кто уже мёртв, получают от жизни всё.

Одного асса не могла понять: как они умудряются после этого ещё и дышать?! Тичи рассказывали, но Лерана воспринимала страшные истории именно как легенды, которые окружают магов аурой таинственности и непостижимости. Сказки, которые придумали лишь для того, чтобы возвысить магов ещё сильнее. Она и предположить не могла, насколько всё это страшно.

Сейчас, пытаясь перебороть толику чужой магии, асса отчаянно цеплялась за жизнь. Потому что эта смерть – страшнее самых ужасных предположений. Если бы Лерана могла выбирать, она и сама бы бросилась в пропасть Фата, лишь бы избежать ещё хотя бы одного дыхания мёртвого магического дара.

Силуэты закружились сильнее, и Лерана, тоненько завыв, прикрыла руками голову. Энам принёс её в покои мага, а сам ретировался сразу, как асса зашипела на своего телохранителя, приняв за одну из призрачных теней. Умом девушка понимала, что в комнате никого, но ужас от этого не становился меньше, наоборот… Она бы отгрызла себе руку, лишь бы рядом оказался кто-то живой. Лишь бы услышать сердцебиение, ощутить тепло, настоящее прикосновение…

До предплечья кто-то дотронулся, и Лерана взвилась от ужаса. Ощущая, как зашевелились на голове волосы, замахала руками:

– Прочь! Прочь, смерть! Уходи!

– Тише, глупышка… – Шёпот немного успокоил. Он был реальным, как и тёплое дыхание так близко. Лерану обхватили сильные руки: – Я рядом. Я живой.

– Точно? – Голос её дрогнул от болезненной надежды.

Асса порывисто прижалась к мужской груди и, услышав сердцебиение, даже расплакалась от облегчения. Жизнь! Она рядом, она существует. Может, и сама Лерана ещё жива? Но чужая сила тягуче растекалась по жилам, растворяя надежды, замораживая дыхание, снова останавливая сердце.

– Нет, – шептала Лерана. – Мне кажется. Жизни нет. Всё мертво…

– Я живой, глупышка, – упрямый ответ и обнадёживал, и раздражал. – И ты жива. Я тебе докажу.

Горячие губы на её щеке, вкус соли во рту. Это слёзы? Она плачет? Если она плачет, то жива? Мёртвые же не роняют слёз…

Чужие губы терзали её собственные, заставляли испытывать наслаждение на грани боли, пробуждали, отгоняли холодные пальцы смерти. Настойчивый язык обжигал нёбо, наполнял теплом и ощущением реальности происходящего. Лерана уцепилась за это чувство с отчаянием тонущего. Неважно, что будет! Этот момент погружает её в живительный поток, смывающий колкие следы мёртвого дара, а значит, стоит держаться за него!