Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что с них взять, дети.
— А что это у тебя? — спросил Григорич у внучки.
Ирочка повертела в руках палочку, вздохнула и выбросила ее.
— Просто она была волшебной. Это наша с Анечкой палочка.
— Но ты касалась ею каждого мальчика и девочки.
— Я загадала желание, чтобы кто-нибудь из них превратился в Анечку. А может ее заколдовали в них. Но Анечки здесь нет.
На грустную Ирочку было больно смотреть, и Григорич предложил купить что-нибудь вкусненькое. Ирочка не возражала. Они взяли в АТБ пиццу и сок «Агушу» и расположились в парке на лавочке. Еще дедушка купил внучке куклу, у которой, как заявила Ирочка, глаза были похожи на Анины. Ирочка обняла куклу и стала бережно баюкать ее, а когда руки были заняты соком и куском пиццы, просто держала куклу под мышкой. Через время Ирочка дернула Григорича за рукав и шепотом сказала, указывая на скамейку напротив, где сидела довольно объемная женщина и о чем-то эмоционально разговаривала по телефону:
— Дедушка, видишь тетю?
— Вижу.
— Она все время за нами наблюдает.
— Хочешь сказать, она — шпионка? — таким же тоном спросил дедушка.
— А вдруг! — выдохнула внучка. — Нам в садике про них рассказывали. Они разговаривать по телефону и высматривать людей.
— Хм, резонно, — согласился дедушка. — Что ты предлагаешь?
Ирочка ничего не ответила, но они оба вперили взгляды в женщину, да так, что вызвали тревогу на лице объявленной шпионки. Женщина встала и не прекращая держать у уха телефон, вышла из парка на проспект. За ней последовали и Григорич с Ирочкой, которая приложила пальчик к губам куклы и велела той молчать. Женщина оглянулась и преследовавшие увидели, как у той подогнулись коленки. Она ускорила шаги и столкнувшись с идущим на нее мужчиной, испуганно взвизгнула и вприпрыжку через тротуарные плитки выбежала на площадь. Преследователи не отставали, и как только женщина в очередной раз обернулась, Григорич сделал вид, что кому-то машет рукой, мол, сейчас она перейдет дорогу, а ты хватай ее. Язык жестов женщина поняла слишком правильно и передумала переходить проезжую часть, а резко свернула вбок и побежала во двор дома. Григорич с Ирочкой побежали следом, смеясь и гикая. Но их веселье прервал звук сирены вывернувшей из-за дома полицейской машины, в которой сидела та женщина и нервно тыкала в стекло пальцем, указывая на охотников за шпионками.
Дед с внучкой галопом побежали прочь и минуя два или три двора, только тогда остановились, чтобы перевести дух. Застывший испуг быстро улетучился, сменившись на обоюдный всплеск смеха. Настроение поднялось и Григорич с Ирочкой спокойно направились в свой квартал. Они шли и оживленно продолжали играть в игру: «А что если». Ирочка смотрела на кошку и говорила: А что если это крокодил и он очень мучается без воды и ищет речку. Григорич категорически отказался брать кошку-крокодила на руки и бросать с моста в реку даже ради ее спасения. Зато сам предложил, заметив в кустах дипломат:
— А что если в нем миллион денег!
Но как только они попытались приблизиться и схватить за кожаную ручку, откуда-то из глубины зарослей послышался хрип и мат, а через секунду показалась заросшая грязная физиономия бомжа. Ирочка поинтересовалась:
— Дедушка, а если у дяди столько денег, он что, не может помыться или к нам домой прийти и бабушка его пострижет.
Оценив доброе сердце внучки, Григорич, тем не менее, отверг ее добрые порывы, но на разумное замечание ответил, что в чемодане вероятно не деньги, а дядин дом. Дядя входит туда, и исчезает в волшебной стране. А иногда выходит сюда, так и путешествует в чемодане.
Уже стемнело и совершенно не хотелось домой. Бабушка, правда, звонила пару раз и справлялась, где они. Но когда она позвонила в третий раз и предупредила, что скоро явятся родители, Ирочка вздохнула и сказала:
— Пора.
Пройдя пару домов, Григорич остановился с тыльной стороны одной из пятиэтажек и посмотрел на балкон. Ирочка терпеливо ждала. Наконец, спросила:
— Ты куда смотришь?
— Знаешь, это уже стало традицией. Каждый раз, когда я гуляю по нашему району, я останавливаюсь здесь хоть на парочку минут и смотрю на этот балкон. Какой живописный вид сада, это балкон, увитый виноградом, а вон там видишь, там белочки живут.
— Настоящие? — оживленно спросила Ирочка.
Григорич кивнул и добавил, что он уже полгода смотрит на этот балкон и там ничего не меняется. Все так же приоткрыта створка, все там же стоит палка, все та же тряпка висит и сушится.
— Там никто не живет что ли? — настороженно спросила Ирочка.
— Наверное, — задумчиво ответил дедушка.
— А что если… Что если нам зайти туда и жить остаться, а? — щурясь, предложила внучка. — Вдруг квартира ничейная, а хозяйка ушла в другую страну тоже через чемодан? Или вообще….
Что «вообще» Ирочка не договорила, но оба округлили глаза и на цыпочках двинулись к дому. Поднявшись на второй этаж, они остановились у искомой квартиры с одиноким балконом. Прислушались — тишина. Ирочка щурилась, прижимая к себе куклу с пальцем у ее губ. Григорич слегка толкнул дверь. Квартира оказалась незапертой. Они вошли в коридор, и Ирочка чихнула от затхлого прогорклого духа сырости. В сумеречной тишине не было слышно даже звука часов. Ступая как можно мягче, дед с внучкой, держа друг друга за руки, двинулись в гостиную. Куклу Ирочка положила на трюмо и приказала сидеть тихо. В комнате не было ни души, только тени от высоких лип и каштанов в лунном сиянии распускали изумительный бисер по стенам со старой альфрейной росписью и Григорич понял, что ремонта здесь не было лет сорок. Григорич направился к балкону, а Ирочка встала у зеркала на стене и начала строить рожицы и снимать паутину. Когда зеркало