новые сценарии. Вполне ясно и лаконично она объяснила: «Уважаемый коллега, У вас история о герое, который каждый день занимается своим делом и решает проблемы своего прошлого. Знаете, сколько заявок подобного рода мы получаем ежедневно? Океаны. Такой сценарий у вас никто не купит, поверьте. Убыточный он. Разве что его вытянет супер-режиссер вместе с супер-актером. Но суперы не возьмутся за сценарий новичка. Я понимаю, насколько вам дорог ваш персонаж и это кладбище обид, но… Вам нужно не кромсать свой сценарий, а создать другой — хай-концепт, понимаете?» Григорич мало что понял, но был настолько парализован тем, что с ним поговорили уважительно и на профессиональном жаргоне, обращаясь как к коллеге, что даже забыл спросить, что же означает загадочный термин «хай-концепт». Спустя минуты три после схлынувшей эйфории Григорич таки вновь написал девушке, но уже не получил ответа. «Бюро добрых услуг закрылось», — усмехнулся он и стиснул зубы. О хай-концепте он решил справиться у Кухарука в киношколе. Тот долго не отвечал по Вайберу, потом долго мялся, словно боялся выдать государственную тайну, но все же признался:

— В коммерческом кино действительно больше востребованы хай-концептуальные фильмы. Хай-концепт — это новая оригинальная и при этом очень простая идея, и именно — идея, а не новый персонаж. Что там персонажи? Все их архетипы уже сотни раз повторялись, только с новыми деталями и что? Даже ваш Вадим Гранин: стендапер со своими проблемами и тайной прошлого. До тошноты скучно и миллион раз было. А вы увлеките насмотренного зрителя интересной идеей — вот, что нужно! Так что идите.

— Куда идти? — переспросил озадаченный сценарист.

— На улицу, — твердо ответил Кухарук. — Гуляйте по паркам, захаживайте в магазины, торгуйтесь на базарах, подслушивайте, подглядывайте и все записывайте.

Григорич хмыкнул:

— А смысл? Куда ни глянь — везде банальщина. Что не придумай — все уже было.

— Неправда, — спокойно отвечал Кухарук. — Если бы так же думал тот, кто снял историю о человеке с загипсованной рукой или тот, кто придумал парня, попавшего на машине времени в прошлое, или…

— Стойте… Но это ж фигня.

— Могло бы стать, но режиссеры действовали по простому и весьма эффективному принципу: «А что если…».

— А что если? — переспросил Григорич. — Вы нас этому не учили.

— Будете должны, когда разбогатеете, — засмеялся Кухарук. — Просто они щелкнули пальцами, и один из них в загипсованную руку вложил бриллианты, а другой заставил парня в прошлом поссорить своих будущих родителей и оказаться на грани исчезновения из настоящего.

— Мда…. Да, тут недюжинной фантазией нужно обладать.

— Не более чем у любого ребенка, — спокойно возразил директор киношколы. — В конце концов, не боги горшки обжигали. На любую банальную ситуацию попробуйте посмотреть как на завязку истории: просто щелкните пальцами и представьте, что в очереди в магазине вы встретили человека, который, скажем, умер месяц назад.

Григорич застыл.

— То есть…. Как это может быть?

— В кино, мой дорогой, может быть все, что заблагорассудится старой госпоже Фантазии. Придумайте, что одна фирма предлагает родственникам для утешения их скорби по ушедшим родным любопытное лекарство: клонирование покойников. Представляете, что выйдет, если желающих иметь при себе давно мертвых, но воссозданных родных, друзей или даже врагов с искусственным интеллектом, точным копированием движений, манер, голоса, привычек и т. д. окажется слишком много? Сюжет?

— Сюжет, но… — засомневался Григорич.

— Или вы вышли на улицу: широкий проспект с сумасшедшим движением, а посреди дороги на месте постового стоит не гаишник, а священник и крутите-крутите, придумывайте завязку и как можно проблем персонажу, переворачивая все с ног на голову, и рассыпая постоянные непредсказуемые крючки. Интригуйте зрителя, предлагайте ему самому предсказать, что будет дальше, и пусть он обалдеет: «Как! Кто бы мог подумать!» Вот это непредсказуемое «Кто бы мог подумать» в вашем сценарии должно быть в каждой сцене. В каждой, понимаете? В конце концов, смотрите новости — бесценный материал. Можно наткнуться на уникальную идею.

— Да какие у нас в городе новости…

— Сегодня, — сказал Кухарук, — я слышал, у вас в Харькове хотели снести памятник маршалу Жукову.

— А, да. Ну и что? Памятником больше, памятником меньше. Пошумят и разойдутся. Так и с Лениными было. Что тут интересного?

— Вы забыли щелкнуть пальцами, мой дорогой, — уклончиво ответил Кухарук и отключился.

После разговора с директором киношколы Григорич пребывал в замешательстве. Ему казалось, что принцип «А что если…» это уж слишком примитивный способ создания шедевров и Кухарук просто-напросто посмеялся над ним. «Он просто не хочет выдавать секретов сценарного мастерства, — решил Григорич. — Так я никогда не пробью стену. Надо что-то делать…» Он встал из-за стола и вышел в коридор. Из кухни послышался голос Риты, которая о чем-то очень эмоционально разговаривала с Машей по телефону. Григорич не сразу понял, Рита злилась или радовалась, впрочем, по ее улыбке, брошенной в сторону мужа, тот сообразил, что пока несносная доченька не успела испортить настроение матери. После разговора Рита обняла Григорича и он понял: будет очередная просьба, и она явно связана с Машей. Григорич не ошибся: Маша просила забрать Ирочку из садика, так как у поглощенных поисками покупателей дома, Вована с Машей совершенно не хватает времени. Григорич давно уже заметил, что если он во что-то глубоко погружен, если занят выше крыше и особенно в те моменты когда ни черта не получается или что-то потерялось и никак не находится, а вдобавок еще и цейтнот — обязательно нарисуется кто-то, чтобы нагрузить Григорича чем-то своим — более важным и более срочным. Но на этот раз Григорич не возникал. «Лишь бы все сложилось» — подумал он, молча влез в ботинки, накинул на плечи плащ и вышел из дому.

Глава 6

В этот на удивление прохладный августовский вечер Григорич шел по школьной аллее вдоль клумб с оранжевыми лилиями, и уже виднелась решетка забора детского садика, а в голове кружился вопрос: «А что если?» Кружился-кружился, но ни на чем не останавливался. Вокруг все выглядело вполне обыденным и традиционным. Вон по левую сторону от Григорича возле киоска стоял традиционный пьяный и по традиции ссорился с продавщицей. А вот на школьном стадионе традиционные дворовые бугаи, насыщая атмосферу традиционной матерщиной, пинали мяч. Дети традиционно гоняли на самокатах и традиционно кто-то из малолетних «шумахеров» со всей дури обрушивался на утоптанный предыдущими падениями асфальт. Обычные сцены с обычными людьми в обычном скучном мире. Однако соблюдая ритуал, Григорич все-таки щелкнул пальцами, чем спугнул только стайку ворон со школьного забора и привлек внимание традиционной шавки с более чем