— Фи, мерзость, — испепеляя тварь, произнесла Микки. — Так и подумала, что их чем-то подобным отравили. Ни одной беременной не имелось среди них. Лекари сразу поймут, что нужно сделать. Главный паразит уничтожен.

— Благодарю вас, — радостно заулыбался Люк. — Если бы не вы, не знаю, что могло бы произойти. Со вчерашнего вечера как во сне находился непробудном.

— Значит, вы не намерено отправились в город? — успел спросить друг.

— Да, подобного в планах не было. Сами знаете, там сейчас сезон беспрерывных дождей, — скривился Люк.

— Хорошо, отправляйся к остальным, — вымолвил я задумчиво. — Их опросим после курса лечения. Что-то в данной истории не так.

Я не заметил, как дворецкий покинул кабинет, а на его пороге одновременно появились младшие родственники.

— Что с вами? — обеспокоенно прозвучало рядом.

— Мы… — всхлипнула Вионетта. — Были там. Среди живых людей.

Не выдержав напряжения, сестра разревелась, размазывая макияж. На её шее, как и на шее Мэтта, образовался светлый след ошейника Жизни. Потенциальные нарушители общеустановленного порядка карались лишением сил на семь месяцев. Как им удалось вообще попасть к людям?

— Как? — взревел я.

— Не кипятись, лучше сам объяснись! — зарычал Мэттью. — Магический свиток пришёл от тебя вместе с темами для доклада.

— Что? — ещё немного, и я потеряю контроль. Второй раз за этот чёртов день. Мне стоило остаться в палате лекарей Жизни, но нет, дёрнуло вернуться к поместью и сорваться.

Неожиданно раздался стук в дверь.

— Войдите, — на автопилоте выпалил я, массируя виски.

— Может, вам помочь? — сама Смерть пожаловал к нам.

— Да, господин, — я поклонился.

Как жаль, что ему нельзя отказывать.

***

Вы когда-нибудь просыпались после наркоза? Чувствовали озноб вперемешку с дрожью во всём теле? Головную боль, отчего каждый посторонний голос казался увеличенным многократно?

Нет.

Тогда скажу вам честно: вам повезло!

Пробуждение произошло внезапно. Ни вам головокружения, ни сонливости. Только чей-то разговор, потревоживший сон. Да мышцы затекли от довольно долгого лежания в одной позе и неприятно ныли.

Я попыталась закрыть голову одеялом, но вместо него ощутила тонкую простыню. Неужто умудрилась опять скинуть одеяльце на пол? Не везёт, так не везёт.

— Очнулась!

Как же громко! Я постаралась заткнуть уши, но вот проблема: одной рукой смогла, а вторую вовсе не почувствовала.

Не поняла. Что за шутки?

— Что он делает там? — громогласный рык заставил взвыть.

Бедная моя головушка. За что?

— Дейсон, не заводись, — произнёс незнакомец. — Я всего лишь решился прийти на выручку.

Какой ещё Дейсон? Нет, видимо, мозг работал с ленцой. Имя, конечно, казалось смутно знакомым, но в то же время словно впервые услышала.

Как же мне плохо. Меня тошнит, пытаюсь повернуться и, о боги, получается! В полу открывается дыра с непроглядным дном, и вся жидкость выплёскивается в неё, улетая в неизвестность.

— Что со мной? — слова даются с трудом, хочется пить и есть.

— Ася, — говоривший помогает присесть. — Теперь всё будет хорошо.

Белое помещение без окон. Рядом с кроватью чрезвычайно странный медицинский прибор. Я в больнице?

— Моя голова, — простонала я от мелькающих сюжетных картинок в сознании.

— Мант Игнатович, что с ней происходит? — обеспокоенно произносит ректор.

— Дейсон, — шепчу я задыхаясь.

Буквально вся жизнь пролетает перед глазами. Чётко и ясно, словно заново её проживаю. Радость, любовь и предательство. Все эмоции смешиваются в один разношёрстный клубок, принося неописуемые страдания.

— Яся! — неизвестный коверкает моё имя и, чтоб его, муки прекращаются.

— Ася, а не Яся, — фыркаю я, разглядывая потенциального самоубийцу.

Это был высокий статный мужчина лет тридцати с небольшим. Длинные пепельные волосы зафиксированы в причудливую причёску, раскосые голубые глаза смотрят с издёвкой, вздёрнутый, малость выступающий нос, если не ошибаюсь, такой считается курносым, слегка помят. Видимо, муж до него успел успешно добраться. Лоб широкий, подбородок, напротив, узкий. Не писанный красавец, но явно не урод. Мерзкий тип, да и только.

— Ну что же, спящая красавица, — молвит новоприбывший старик, и от стыда я прикрываю горящие щёки.

— Эгей, какая стеснительная жена у тебя, оказывается, — по-доброму улыбается пожилой человек. — Коль подумала, не обижусь. Тебе сейчас и так трудно было, дитя. И мы-то помочь не могли толком.

— Мой ребёнок? — сердце бешено стучит, страх сковывает душу. Как я могла забыть об этом?

— Всё в порядке, вам не стоит волноваться, — с лёгким упрёком отвечает Мант Игнатович, и тут же хлопает себя по лбу. — Вы извините за тон. С вами всё намного сложнее, чем с нашими женщинами.

— Это как? — удивляюсь я, прикладывая руку к животу. — Ааа!!!

***

— Ааа!!! — я непроизвольно закричала от шока.

Мой небольшой округлившийся живот окончательно превратился в явственно выпирающий. Как у соседки Татьяны на пятом месяце беременности. Но я же помню, что третий месяц не настолько давно наступил. Не могла же спутать спросонья, даже если и временно находилась в бессознательном состоянии.

— Сколько… — раздражённо произнесла я. — Сколько я в этом месте пробыла?

— Ася, ты не нервничай, — как-то сразу стушевался Дейсон, обнимая крепче.

Вы знаете, что чувствует человек, когда ему говорят подобное? Конечно же, совершенно обратный эффект.

Заметила краем глаза, как разбудивший меня смыться старается по-тихому. Куда это он собрался? Вот же гад!

— А ну, стоять, — прорычала я. — С вами ещё не закончено!

Мужчина сделал вид, как будто прекратил целенаправленные действия. И, вуаля, бесследно исчез в белой дымке, воняющей жжёными перьями. Фу, ну и мерзость! Я скривилась от отвращения и подлости странного незнакомца. Ничего, запомнила, и ой как в следующий раз припомню, если увижу. Мало не покажется.

— Ась, — прошептал муж, отвлекая от составления крупного плана мести. — Ты лежала в стазисе тридцать два дня.