Ну, уж нет! Пускать его в дом я не собираюсь. Грязи ещё не хватало, в прошлый раз за ним пришлось убирать под чётким руководством мужа.

— И где же ты, блудный? — тихо сказала я, гоняя по пальцам маленький разряд электричества.

Я откинулась, прикрывая глаза. Темно, тепло, свет не включить: его я случайно обесточила, а как вернуть — понятия не имею.

— Тик-так, три часа прошло, как корова выпала из дома, тик-так…

Скрип за дверью, трёхэтажный мат двух мужчин. Грохот разбитой статуэтки, кто-то ойкнул, ударившись об дубовую дверь, после чего та распахнулась.

На полу, прямо на карачках, стоял Дейсон, на нём восседал огромный мужчина, чем-то смахивающий на Хагрида из «Гарри Поттера» и потирал лоб ладошкой. Я засмеялась, выдав своё присутствие, и затихла, вспомнив, что обижена.

— Ася, — стараясь подняться, прохрипел Дейсон. — С тобой всё в порядке?

Я удивлённо уставилась на проём и зарядила в мужчин порядком надоевшей игрушкой. Муж застонал от боли, его друг зашаркал подальше в коридор, но и его достиг ток.

Встав с кресла, нарочно медленно подошла к МОЕМУ мужчине и прошипела:

— Ещё раз приставишь ко мне кого-либо, и обещаю, милый, тебе несдобровать! Понял?

— Ася! — Дейсон навис надо мной, резко опрокинув на коврик. И как только умудрился?

— Я двадцать шесть лет как Ася! — огрызнулась я, стараясь оттолкнуть его.

Дейсон облизнулся, даже во мраке заметила, как сверкнули глаза. Тяжело сглотнув, он помог подняться и позвал незнакомца:

— Грегори, если жив, ползи к нам и включи, пожалуйста, свет.

Прозвучал щелчок, но ничего не произошло, ещё пара попыток и ворчание, из которого я поняла, что кто-то очень умный преобразовал всё в незапланированный дождь.

— Что? — не выдержала я испытующего взгляда.

— Ты не ответила на вопрос, — шепнул на ухо Дейсон. — Ты в порядке?

— Как видишь, хорошо, — скинув его лапы с чуть округлившегося животика, фыркнула я.

Нашу перепалку прервал Грегори, весело сказав:

— Да будет свет!

Я зажмурилась от столь яркого освещения. Дейсон усадил меня на коленки, погладив по голове, как маленькую. Встать не удалось, как ни пыталась. Резко накатила усталость от насыщенного дня и, зевнув, я устроилась на его груди.

— А ты, я смотрю, время зря не терял, — хмыкнул Грегори. — Какой месяц?

— Третий, — на автопилоте ответила я, до слуха донёсся свист. — Не свисти, денег не будет!

— Хе-хе, а она у тебя с характером, — замечание вызвало улыбку. — Но кого-то она мне напоминает.

— Не думаю, — голос Дейсона при этих словах дрогнул, я напряглась.

— Наверное, ты прав…

Оглушительно прозвучало урчание. Я вспыхнула, вспомнив, что за сегодня и крошки хлеба не съела. На улице просвистел Дружок, заметив свет, но он не отвлёк Дейсона от созерцания меня любимой.

— Ася?

— Дверь заперта там, — выпалила я.

Глаза сузились, муж сосредоточился и выругался. По лицу потекли капельки пота, зубы заскрежетали. Страх начал пускать корни, но нежный поцелуй в щёку заставил смутиться.

— Скоро всё будет, — потирая виски, произнёс Дейсон, оставляя меня с гостем наедине.

— Грегори, — снова представился мужчина и протянул массивную руку для рукопожатия.

Вы знаете, как обычно появляется безрассудное чувство недоверия, когда вроде бы человек вам симпатичен, но вы не можете отделаться от ощущения чего-то неправильного. То ли у него на лице написано, то ли движения невольно заставляют задуматься, а иной раз одежда. Про разговор в частности можно вообще промолчать.

Вот он приветствует, я скромно гляжу на руки, понимаю: знак женатого есть, кольца нет, и спрашиваю:

— А здесь свадьбы проводятся? Кольцами обмениваются?

Ой, какие глаза Грегори сделал! А как он старался сдержать озорную усмешку! Но не смог, когда я совместно с этим начала расспрашивать про наряды, документы и всю чисто человеческую рутину.

— Не знал я, что у вас там столько традиций, — почесав макушку, промолвил Грегори.

— А…

— Нет, нет, тут всё это заключено в Цветке, тьфу ты, в брачных узах… — он задумался и, не найдя ответа, проронил. — Дейсон намного лучше сможет объяснить.

На огонёк вихрем вбежала заноза крепости и на данный момент академии — Микки. В ручках у неё тявкала чёрная похожая на собаку жижа. Что ошеломляло до безумия — так это чистое платье девочки.

— Что же мой братец не может объяснить? — она уселась рядом с камином на пол, животное улеглось к ней на колени.

— Микки? — неуверенные нотки мелькнули в голосе гостя.

— Да-да-да! — она погрозила миниатюрным пальчиком в воздухе. — Дружок даже безошибочно узнал, а вы?

Не казалось, что Микки обижалась или играла.

Стоп!!! Дружок? Я точно правильно услышала? Или переутомилась и у меня начались слуховые галлюцинации, хотя таковые явно не существуют… Или существуют? В этом мире нельзя быть в чём-то уверенным, по крайней мере, пока я не познала все знания академии Межмирия.

— Дружок?

И прозвучало это настолько неуверенно, что по закону подлости в этот самый миг в дверном проёме показался ухмыльнувшийся Дейсон. Он бросил взгляд на свою зверюшку, которая существенно уменьшилась, и цокнул языком. Когда он перевёл взор на сестру, глаза сузились и недобро сверкнули.

Я не стала вмешиваться в разборки брата с сестрёнкой. Но когда промелькнуло моё имя и желудок потребовал еды, коей до сих пор не было, возмутилась:

— И где наша еда?

Заливистый бархатный смех Грегори смог вызвать улыбку. Муж хлопнул себя по лбу и вновь умчался. Микки облегчённо перевела дыхание, подмигнув Грегори. Я напряглась от такового жеста. Конечно, может, это дружеский жест, вот только мужчина не сводил взгляда с девочки, которая в несколько раз младше его.

— Ася, а Ася, ты что напридумывала в своей светлой головушке? — я смутилась от слов Микки.

— Ничего…

— А врать не умеет, — заметил Грегори и решил облегчить душевные терзания. — Малышка Микки для меня как дочь, я вызвался быть ей наставником ещё до её рождения. Их мамочка та ещё паникёрша — испугалась моей шутки. Тогда эта малышка на восьмом месяце шарахнула меня током из-за чувств матери. Это и повлияло на моё решение стать наставником Микки.

Достаточно чётко представила я себе эту картину и скривилась от резкой боли внизу живота. Я закричала. На кресле сразу стало горячо и мокро. Страх завладел и смешался с переживаниями за ребёнка.