Приблизились к перекрестку. Сверившись с картой, Ланг по интеркому дал указание водителю. Колонна возобновила движение. Сейчас танки проезжали по набережной Волги с ее двухэтажными особнячками, построенными еще до революции: зимние жилица помещиков, приспособленные большевиками для иных целей. С высокого берега открывался великолепный вид на великую русскую реку, но Отто сейчас это не интересовало — он должен был вывести колонну из шести «Тигров» на атакующие позиции за южной окраиной города.

Танки свернули направо и двинулись вдоль набережной Которосли, не менее живописной, чем набережная Волги. По правую руку в глубине улицы высился собор — разумеется, Отто не знал, в честь какого святого он построен, но грандиозность сооружения производила впечатление. С колокольни собора блеснуло — свет солнца отразился от бинокля. Ланг мысленно одобрил выбор места для наблюдательного пункта: с такой высоты поле битвы видно, как на ладони.

Показался мост через Которосль. Изящная однопролетная конструкция производила впечатление своими ажурными формами, так что Ланг поневоле залюбовался творением местных инженеров — надо же, эти варвары на что-то способны! Впрочем, тут же мелькнула мысль — возможно, этот мост, как и многое другое здесь, построили немцы…

Ланг приказал механику-водителю остановиться. Курт Вальтер, возглавлявший службу военных инженеров, дал официальное заключение, что мост выдержит даже «Королевские тигры». Что ж, настало время проверить профессионализм Курта. Если он ошибся, танк рухнет с высоты пятнадцать метров прямо в реку. Экипаж, за исключением механика, покинул машину. Танк медленно, со скоростью пешехода, двинулся по мосту. Лангу показалось, что стальные конструкции слегка прогнулись. «Тигр», преодолев мост, остановился на той стороне, поджидая экипаж. Вскоре вся колонна двинулась дальше.

Старый город остался позади, на левом берегу Которосли, а здесь дома были попроще: бревенчатые, одноэтажные, огороженные почерневшими от времени заборами, утопавшими в неухоженной зелени. Четыре года назад многие жители города ушли вместе с отступающими войсками, и брошенные дома выделялись сорванными ставнями и разбитыми окнами. Оккупационной администрации не было никакого дела до того, как живут местные, лишь бы они выполняли возложенные на них повинности по содержанию чужой армии, и не отлынивали от обязательных работ. Перед войной сюда провели электричество, но сейчас деревянные столбы стояли зря: проволоку срезали для военных нужд, так что по вечерам в окнах снова, как в девятнадцатом веке, виднелись огни керосинок.

Впереди показался ориентир — железнодорожная станция Ярославль: симметричное одноэтажное здание с башенкой посередине, построенное на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. После того, как войска генерала Говорова отбили Щедрино, за зданием начиналась ничейная земля, простреливаемая с обеих стороны. Когда танки подъехали ближе, стали видны разрушения, полученные станцией в недавних боях, когда немцы пытались отбить село.

Ланг выполнил первую боевую задачу — привел колонну на передовые позиции, откуда скоро начнется атака. В небе послышался рев «Юнкерсов» — звено бомбардировщиков низко пролетело прямо над «Тиграми». Минуту спустя над советскими позициями один за другими взвились фонтаны разрывов. Бомбардировщики устроили «карусель», пролетая поочередно над танковым окопом — основой оборонительных позиций советских войск, защищавших Щедрино. Со стороны казалось, что бомбы ложатся точно в цель, но Ланг знал — это впечатление может быть обманчивым. Истинные результаты налета станут известны только в атаке.

Бомбардировка продолжалась двадцать минут, и стоила люфтваффе одного потерянного «Юнкерса», сбитого зенитным огнем — бомбардировщик, загоревшись от попадания снаряда в двигатель, упал южнее Щедрино, и в месте падения поднимался черный дым от горевшего топлива. Летчик погиб, не успев прыгнуть с парашютом — высота была слишком низкой. Остальные машины без видимых повреждений удалились на север, к аэродрому, низко пролетев над «Тиграми», изготовившимися к атаке.

Через пару минут после возвращения бомбардировщиков Ланг, как и остальные командиры экипажей, получил приказ атаковать советские позиции. Пришел черед войне на земле.

Как и предполагал Крутов, «Юнкерсы» появились через пару часов после «Рамы». Рев самолетных двигателей заглушил приближающийся свист бомб, летящих навстречу земле. Зенитчики тут же принялись огрызаться, поливая небо очередями снарядов. Майор, наблюдая за происходящим из штаба, сразу отметил — бомбардировщики, несмотря на зенитный огонь, спускаются низко, чтобы повысить точность бомбометания. Вполне вероятно, Модель специально отдал такой приказ. Значит, приоритет — нанести максимальный ущерб советской обороне, не считаясь с возможными потерями в авиации. И потери эти появились — «Юнкерс», пролетевший чуть ли не над кронами невысоких сосен, получил попадание в двигатель и не смог выйти из пике. Один есть, с удовлетворением отметил Крутов. Впрочем, тактика бомбометания с низкой высоты принесла трофеи и немцам: одна из бомб угодила точно в башню тридцатьчетверки — редкий случай. Боезапас сдетонировал, башню сорвало с корпуса и отбросило метров на десять в сторону. Экипаж погиб. Повторить такое смертельное попадание немецким летчикам не удалось, но это не значило, что танки не получили ущерба. Кроме того, бомбардировка повреждала окоп: ров частично засыпался, а высота земляного вала перед ним, наоборот, местами уменьшилась.

«Юнкерсы», исчерпав боезапас, улетели. Скоро станет ясно, что там с остальными танками, мелькнула у Крутова мысль. Даст ли немец передышку перед наземной атакой? В ту же минуту стало ясно, что нет. На краю широкого поля между советскими позициями и железнодорожной веткой, за которой начиналась территория, контролируемая немцами, показались прямоугольные силуэты «Тигров». Пока они не стреляли — от окопов их отделяли больше трех километров: слишком большая дистанция для прицельной стрельбы даже для отличной оптики немецких машин. Впрочем, дистанция эта быстро сокращалась, и первые выстрелы должны были прозвучать с минуту на минуту.

Крутов увидел, как задвигались тридцатьчетверки — все тринадцать машин, не считая взорвавшейся, — выбирая лучшее место для стрельбы и одновременно стремясь укрыться за земляным валом до момента, когда появится шанс поразить «Тигр». В дуэли «один на один» на открытой местности у Т-34 даже с пушкой калибра 85 миллиметров против «Тигра» на было шансов: немецкий танк мог поразить тридцатьчетверку с двух километров, а советской машине для того же результата следовало подобраться на расстояние, вчетверо меньшее.

В первой волне атаки Крутов насчитал шесть «Тигров», наступавших на правом фланге, и двенадцать «Королевских тигров» в центре и на левом фланге. Крутов тяжело вздохнул — есть ли хоть один шанс, что тринадцать тридцатьчетверок смогут сдержать эту лавину? Майор не испытывал на это счет никаких иллюзий. Как бы в подтверждение его опасений, генерал Говоров подозвал Крутова и отдал приказ немедленно отправляться со своим танком к мобильному резерву — группе тяжелых ИС-2 и ИС-3, спрятанных от немецких самолетов в небольшой еловой роще примерно