подоспели другие приоритеты — сессия, на протяжении которой они к этой теме больше не возвращались. Во время же последовавших за сессией каникул абсолютно некстати практически сбылась моя давнишняя мечта — они стали реже видеться. Юный исследователь с головой ушел в свое новое увлечение — именно тогда, когда оно вызвало у меня персональный интерес. И желание разорваться на две части, чтобы и Дару не лишать защиты, и за его изысканиями внимательно следить.

Мне пришлось окончательно вернуться к своему старому соглашению с Дариным опекуном. Он сообщал мне, когда она собиралась на встречу со своим кумиром — я сдавал ему вахту, когда тот провожал ее домой. После чего следовал за ним в его квартиру.

Никакой системы в его изысканиях я не заметил. Он просто тасовал и раскладывал все собранные ими факты о своих сородичах, как гадалка карты — и с такой же степенью вероятности пытался, судя по выражению непривычно для него тяжелой работы мысли на лице, трактовать их. Каждый расклад он сохранял в своем компьютере, а я — у себя в памяти.

Никогда нельзя предугадать, какая мелочь жизненно важной окажется при поступлении новой информации. В отличие от юного зазнайки, я ни в коем случае не претендовал на таланты во всех сферах деятельности, но в нашем отделе были специалисты по связыванию фактического материала в стройный схемы взаимозависимости, и я видел свою задачу в снабжении их вышеупомянутым материалом.

Такой сбор первичных данных отдаленно напоминал уже слегка забытую мной работу по поиску подходящих нам кандидатов среди людей. После многих лет участия исключительно в карательных операциях светлых в роли их подсадных уток возвращение к нашей обычной деятельности настолько увлекло меня, что новая информация, ради которой мне пришлось от него отвлечься, не вызвала у меня ничего, кроме раздражения. Чему немало поспособствовал и ее источник.

Карающий меч снова потребовал встречи со мной. И категорически отклонил все мои возражения, заявив, что по степени важности его дело не сопоставимо абсолютно ни с чем и не терпит никакого отлагательства.

Для меня такому описанию соответствовало лишь решение светлых возобновить охоту на мою дочь — и желание ознакомиться с очередными изысками ее кумира мгновенно отошло на второй план.

Узнав истинную причину такой спешки и настойчивости, сначала я испытал облегчение. На смену которому тут же пришло омерзение — в самом деле, разве может чья бы то ни была жизнь быть для светлых важнее незапятнанности их белоснежных одежд?

Рассматривая абсолютное в своем ничтожестве существо, которое продемонстрировал мне карающий меч в своей памяти, я испытал липкое чувство брезгливости. Светлые всегда были падки на такую серость, которую им легко было подчинить своему влиянию, и охотно закрывали глаза на гнилое нутро, которое зачастую скрывалось под невзрачной оболочкой.

Только благодаря нашим усилиям удавалось обнажить истинную сущность их фаворитов среди людей и предотвратить последствия их неразборчивости. Они же никогда не признавали своих ошибок и, принимая послушание за праведность, цеплялись за своих избранников до последнего, вечно твердя о великодушии вторых, третьих и так до бесконечности шансов.

Судя по всему, я наблюдал именно такой букет пороков, который светлые протащили на волне очередного шанса, где с ним и случился рецидив. И теперь они пытаются любой ценой привязать его к нам, чтобы представить его неприемлемость результатом не своей близорукости, а нашего влияния.

Доказать обратное было делом принципа, и мой глава полностью разделил мою уверенность в этом. Надобности в канцелярии в нашем отделе никогда не было: подвергать детали наших операций на земле риску внезапного карательного рейда светлых мы не имели ни малейшего желания. Модифицированию памяти после посещения земли мы не подлежали и всегда могли получить нужную справку друг у друга лично и в любой момент — следуя уже вошедшей в кровь осторожности, все свои каналы мысленного общения мы кодировали.

В результате, образ скользкого перевертыша был мгновенно передан всем нашим сотрудникам, даже находящимся с миссией на земле, с твердым указанием скрупулезно просеять все свои воспоминания на предмет даже мимолетного присутствия в них указанной личности.

Пользуясь случаем, я сообщил своему главе о новом увлечении любимчика светлых и передал ему зафиксированные в памяти образцы его трудов.

Мой глава принял их с чрезвычайно заинтересованным видом и выразил свое полное удовлетворение моими усилиями в отношении второго задания.

— Насколько Вам удалось продвинуться в установлении контакта с бывшим хранителем? — не забыл он, как оказалось, и о первом.

На этот вопрос мне пока нечего было ему ответить, кроме уверений в том, что я работаю над поставленной задачей.

К утру мы со стопроцентной уверенностью могли утверждать, что ни у одного из нас нигде и никогда пути с неудачным кандидатом светлых не пересекались.

Карающий меч выслушал мое твердое заверение в этом без малейшего недовольства, даже слегка рассеянно. Я насмешливо поинтересовался, не слишком ли расстроил очередную его стройную версию. Он как-то странно глянул на меня и сказал, что напротив — я очень помог ему своей оперативностью.

Я рассыпался в язвительных уверениях, что помощь светлоликим всегда стоит на первом месте в списке моих приоритетов. Карающий меч предпочел принять их за чистую монету — с тем чтобы, как выяснилось, поймать меня на слове. Причем чужими руками.

Буквально через несколько дней меня разбудил звонок опекуна моей дочери.

— Макс, тут такое дело, — забулькал в трубке его возбужденный голос. — Очень нужна твоя помощь. Анатолий нам видеоконференцию назначил и просил и тебя пригласить.

— Что он назначил? — подумал я, что спросонья ослышался.

— У него телефон наверху работает, — небрежно, словно прописную истину, сообщил он мне.

— А может, он соизволит просто вернуться? — бросил я в сердцах, предчувствуя консилиум по проблемам светлоликого отпрыска.

— Он не может вернуться, — ответил он после долгого молчания глухим голосом. — У Татьяны полностью память вычистили.

Я не нашелся, что ответить. Сначала меня затопило встречающееся только во время работы на земле ощущение безграничной удачливости — когда обстоятельства вдруг сами начинают складываться наиболее благоприятным для ее выполнения образом. Передо мной поставили задачу установить контакт с предположительно ключевым свидетелем раскола в правящем течении — и вот он сам выходит на связь.

Затем новость о работающей у нас, наверху, человеческой технике показалась мне чрезвычайно перспективной. Я бы с удовольствием проверил эту возможность в отношении видеокамер и записывающих устройств — в целях передачи нужных данных сразу целой группе коллег.

И только потом до меня дошли в полной мере слова Дариного опекуна о Татьяне. И меня захлестнуло волной