видеть результат.

Странно, но при беглом осмотре ни у кого не нашлось серьезных травм, только ссадины и царапины. У некоторых на лицах остались потеки непонятной темной жижи, а подойдя ближе, Оливер увидел следы инъекций: на шеях проявились гематомы от уколов.

– Что они пытались провернуть? – спросил Скошгард.

– Завербовать, как того дровосека, – он указал в сторону хижины, в которой жил сгоревший отшельник.

– То есть, они могут порабощать разум…

– Вчерашняя сцена тебя не натолкнула на такую мысль?

– Я думал, мне это привиделось из-за удара головой. Взрывающиеся от контакта с огнем люди выше моего понимания.

– То ли еще будет, – усмехнулся Бич. – То ли еще будет…

Они прошли не больше двадцати шагов, когда пришелец остановился, закрыл глаза и вслушался в мир вокруг.

– Поле регрессии здесь очень сильное – логово близко, – сказал он.

– Как ты узнал?

– Люди зовут это ампулами Лоренцини.

– Что зовут?

– Орган чувств. Я ощущаю изменения напряженности ЭМ-полей.

Оливер сглотнул.

– Где же ИнтерСеть, когда она так нужна…

Пришелец оказался прав: твари обосновались в соседнем овраге. Логичное решение, не тащить же им тела за километр. Гуманоиды заняли систему естественных пещер, логово органично вписалось в ландшафт. Лишь следы огромных ступней и два вооруженных охранника у входа выдали их местоположение. После долгого изучения ложбины Бич подал голос:

– Хорошо, план простой. Я спущусь прямо к парадным дверям и приму удар. Буду оттягивать их подальше. Когда поймешь, что путь свободен – пробирайся вон через то отверстие. Это вентиляция.

– И как мне незаметно решетку снять?

Бич виновато улыбнулся.

– Прости, забыл, сколько в тебе силы. Ладно, я сорву решетку, затем оттяну огонь, потом войдешь ты.

– А вентиляторов там нет?

– Ты в броне.

– А если они будут с очень острыми лопастями?

– Какой маньяк будет делать такие вентиляторы?

– Я бы сделал, будь я проектировщиком.

– Значит, нам повезло, что проектировал не ты.

– А что, если…

– Заткнись или предлагай другие варианты, – сказал Бич беззлобно, но у Оливера все равно пошли мурашки по коже.

– Ты же сам говорил, что плохой план – путь в могилу. По-твоему, это хороший план?

– Это лучшее, что я могу тебе предложить. На остальное нет времени.

– Ну да, тебе же и выстрел из лазера нипочем, зачем париться.

– Я спас твою жизнь не для того, чтобы просто угробить здесь.

– Звучит ободряюще, согласен. Но в «хорошести» плана не убеждает. Так что мне нужно оттуда вытащить?

Бич начертил на снегу треугольник и добавил пару лишних линий. Получилась крайне кривая пирамидка.

– Рисование никогда не было моей сильной стороной, – пояснил он.

– Ты хочешь украсть треугольник? Серьезно?

– Пирамиду.

– Это же просто геометрическая форма. Вдруг их там много?

– Поверь, этот «треугольник» ты не спутаешь ни с чем в галактике, даже если захочешь.

– И он точно внутри?

– Ампулы Лоренцини, – напомнил Бич и зажмурился. – Цель настолько близко и так сильно излучает, что у меня даже зубы заныли. Ты ничего необычного не ощущаешь?

– Раздражение сойдет?

– Главное, чтобы не страх смерти – они смогут его учуять.

– Ладно… можно последний вопрос?

Бич кивнул, принюхиваясь к леденящему ветерку. Оливер несколько секунд медлил, не зная, как сформулировать мысль.

– Что насчет анальных зондов?

– А у тебя с собой? – удивился пришелец.

– В смысле, будут ли они меня пичкать всякими примочками, если поймают?

– Ха! Я думал, ты хочешь прямо сейчас пройти медобследование. Люди странные.

– Да я серьезно спрашиваю!

– Ты помогал убивать их собратьев – тебя, скорее всего, покромсают на части и скормят питомцам. Не переживай.

– Тем собаконям?

– Собаконям?

– Ну, они размером с коня, но выглядят как собаки.

– Хм… – Бич задумался. – Я, вот, хотел назвать их гаргантюа. В честь древней книженции. В твоем варианте меньше утонченности, но он больше подходит. Занятно.

– Обещай, что, если мне промоют мозги, ты не отпустишь меня домой. Не хочу взорвать своих людей, когда вернусь.

– Глупости: тебя просто зверски убьют… Будь ты помладше, мог бы волноваться, что превратишься в одну из этих тварей, – Бич указал на четырехруких привратников базы. – Но ты слишком взрослый, трансформация не сработает.

– Что?!

Сердце от злости ударило в виски, как в два барабана. У Оливера задрожали руки.

– А ты не догадался?

– Нет…

– Тогда как бы ты объяснил вашу парадоксальную схожесть? Они ведь вылитые люди, только подкорректированные.

– Но это…

– Невозможно? Отвратительно? Страшно до жути?

Оливер сглотнул и сжал кулаки.

– Все вместе.

Бич отшатнулся в притворном ужасе.

– Если что, я похож на вас по другой причине. На меня таким взглядом не смотри – прибереги злость для врагов.

– Договорились, – Оливер выхватил кинжал. – Давай за работу.

Вентиляция базы находилась с другой стороны оврага и никем не охранялась. Решетку вмонтировали в камень, но Бич без труда вырвал ее и бросил в снег.

– Кстати, – сказал он, когда Оливер начал протискиваться в отверстие. – Вокруг пирамиды может стоять защитное поле. Сначала проверь, отключено ли оно.

– И как?

– Ну не знаю, возьми палку и ткни туда.

– Ох у вас, пришельцев, и нанотехнологии.

– А мы трудных путей не ищем. Зачем выеживаться?

Скошгард наблюдал, как Бич медленно спускается по холму с криками «Эй, морковные!» и машет руками. Твари синхронно дали залп по нему, но только рассмешили. Он несколько минут бегал по оврагу, получал в спину лучи смерти и хохотал как ненормальный.

Из пещеры вывалило тридцать бойцов. Четырехрукие попали в него больше дюжины раз, кое-как окружили и схватили. Твари подняли Бича за все конечности и принялись избивать. Звуки ударов напоминали стук бетонного столба о каменную площадь. Вместо криков боли бессмертный блондин лишь хохотал. В какой-то момент он даже заговорил:

– Я не понял, вы бьете или массажируете? Ну же, давайте сильнее! Кто из вас, ничтожеств, решится меня остановить? Я сожру вас и ваших хозяев!

Когда из пещеры вышел еще десяток гуманоидов, Оливер услышал речь одного из четырехруких. Голос был идентичен человеческому, только громче и ниже по тембру. Скошгард попытался представить, как существо выглядело раньше, в облике Homo Sapiens, но прогнал эту фантазию – если проявить жалость, они уничтожат все, что он любит. Этого нельзя допустить.

– Мы знаем, кто ты! – кричала тварь. – И что стало с такими как ты. Мы видели твой родной мир – он мертв. Где теперь твое племя? Ты одиночка, ты ничего не стоишь!

Бич, руки которого насильно развели в стороны, без видимых усилий свел их обратно. Державшие его существа не смогли устоять на ногах и упали, выронив жертву в снег. Остальные схватились за оружие, но говоривший четырехрукий жестом остановил их.

– Несчастные страхолюдины…