Ешкин код - Денис Викторович Прохор

Денис Прохор

Ешкин код

Подловил майор Кормухин Гену Ешкина в самое «подловительное» время. После обеда, на коротком пересыпе, когда сон не сон, а глаза закрываешь и разлетаешься на атомы. Были вокруг пуховые и мелкие елочки, жирный воздух с комариными песнями и ты. Отдельно. А теперь нет. Теперь ты елочки, ты воздух и комариная песня и белое, такое жаркое, что уже все равно, солнце на рыжей сосновой ветке. Ты миг. Ты век. Ты, наконец-то, человек. И может быть… Ну хоть по краюшку…

— Цып, цып, цып, муховатые. — звал-подзывал майор Кормухин. Греб правой рукой хвойный слоеный воздух. Сгонял отвязавшиеся генкины атомы обратно в единую атомарную функциональную цепь. Постукивал нежно алюминиевой тростью с пистолетной ручкой по титановому мелодичному протезу. Он заменил майору левую голень и непутевые, левые мысли. Восстановив суть вещей, от физики майор Кормухин перешел к лирике. Начал тревожить, царапать свой внутренний нравственный мир.

— Гена, Генчик, Генацвале. — негромко позвал майор Кормухин. Так чтобы не прямо Гене Ешкину в ухо, а в сторону. Как бы для себя. Для галочки. Вроде бы как то что от него зависело сделал, а там как пойдет. Может Гена не проснется, может откажет, когда поймет куда и зачем его майор Кормухин тянет. Дело смертельное. И важности и вообще. И главное это майор Кормухин лично придумал Гену туда определить. Очень ловко и правильно Генка мог туда встроиться. Как можно и должно. Но все-таки. Все-таки где-то в самых потаенных своих душевных уголках-закаулочках таил майор Кормухин неосознанную и хрупкую надежду, что Генка его не услышит. И все само как-то мимо сквознет. То, что майор Кормухин решил затеять. Но что мактуб, то мактуб. Его не перемактубишь. Это, конечно, база. Как есть экзистенция. С этой философской категорией майора Кормухина познакомила противопехотная мина в славном 2015 году на грязной и зимней дороге в город Дебальцево. Можно (нет!) нужно сказать, что тогда Кормухин потерял ногу, зато приобрел голову. Теперь в нее майор не только ел и пил, но и зрил. Как в зеркало. Без страха, но с упреком.

— Товарищ майор. — Генка встал перед Кормухиным как есть. Худой, заспанный и баскетбольный. Кормухин едва до плеча Генки Ешкина доставал.

— Выспался? — строго спросил майор.

— Вроде. — Генка прищурился. Прямо в большие и нездешние красивые глаза с длинными ресницами валило полуденное хулиганское солнце.

— Вроде с ногами проснулся? — спросил Кормухин. — Посмотри внимательно. Может потерял где?

Генка вниз послушно посмотрел. По бедрам своим тощим похлопал и проснулся совсем.

— Да вроде … Как росли так и растут, товарищ майор.

— Это они зря. — посочувствовал майор. — С таким-то хозяином.

Кормухин, трость и протез издали осуждающий гулкий звук.

— Сколько раз говорил под машинами не спать? — не спросил, а загрустил майор. — Техника первая цель для дрона, Ешкин. Ну а ты за компанию. Зачем? Ты умрешь. Ладно. Твой выбор. Но ведь целый мир за собой потянешь, кусок ты куска. За просто так. Без цели и пользы. Маму-папу и куст сирени за окном. Э-э-эх. Пойдем.

— Куда это? — спросил Генка. — Я на кухню больше не пойду. Другой наряд давайте.

— На кухню это само собой. — обрезал майор. И добавил. — Но после дела. Пойдём.

Вперед майор не зашагивал. Рядом с Ешкиным держался. Трость лесную землю колола, а подпрыгивал майор. Из-за протеза или ещё чего. Генка пока расслаблено шёл. Позёвывал. Если бы не майор, опять начал бы растворяться в комарах, елочках и солнце.

— Будет у меня к тебе предложение. — говорил Кормухин. — Но сразу же скажу, что острое. Не по твоей шоферской специальности. Если откажешься, наоборот, даже спасибо скажу. Почему, знаешь?

— Вообще по нулям. — ответил Генка.

— Потому что я эту шутейку и выдумал. Уж очень ты под нее подходящий. Так что вот так вот. Понял?

— Нет. — честно признался Генка.

— Хорошо. — согласился майор. — Значит, самое время отказаться. Пока не понял. Думать не будешь. Ни меньше. Ни больше.

По широким и крепким земляным ступеням они спустились в окоп. Ловкий и справный. Уставной и кормухинский. С маскировочной плотной сетью над обшитой смолистыми ошкуренными брёвнами. На повороте к блиндажу с толстой, в три наката, крышей майор Кормухин Генку остановил.

— Дай посмотрю. — майор неодобрительно осмотрел Ешкина. — Повертайся. Ох и шпаковня ты, Гена.

— Да вы можете толком, товарищ майор! — начинал сердиться Генка пока Кормухин выправлял ему одежду и осанку заодно.

— Повертайся. — Кормухин отступил назад. Пробежался еще раз чётким глазом по не стремительной ешкиной вертикали.

— Толком тебе кто надо объяснит. Заходим, воин.

Блиндаж у Кормухина получился, как впрочем и все остальное кроме отношения к бытовому зароастризму и веганской шаурме, однозначным. Солидным и без подвохов. Два узких и длинных окошка смешивали подземную тьму с белым светом. Потолок и стены в свежих и духовитых досках. На полу мягкий упругий лапник и вместо комариного писка тихий и узорчатый джаз из синей таблетки-колонки. Но столе электрический самовар в полведра со скрепными граненными в подстаканниках, пачка рафинадного сахара и терикончик из горловской маковой сушки в глубокой и почти бездонной супнице. А по бокам всего этого натюр не морта война сидела и мир охраняла. Только теперь Генка Ешкин начал понимать, что дело может получиться серьёзным. На фронте именно эти ребята отвечали за громы и молнии. Свои и чужие.

— Спецназеры. — определил верно Генка.

— Есть такое. — весело отозвался один из спецназовцев. Молодой и бесконечно рыжий.

— Я Чума. Это самовар. А это… — рыжий подвинул самовар. — Это Шарон.

— Присаживайся, Гена. — сказал Шарон. Низенький, квадратный и с неожиданно зелеными и трудными глазами. Гена присел на лавку у стены. Рядом с ним сел Кормухин. Вытянул с удовольствием левую ногу.

— А? — спросил Кормухин. — Что скажете, товарищи офицеры? В масть?

— В какую такую масть? — заволновался Гена. — Чего темните? Если есть что, говорите. Нет, так я пошел. Мне за БК ехать, а потом кухня.

Шарон потянул вверх клапан нагрудного кармана. В ладони у него оказался пластиковый прямоугольник. Что-то вроде водительского удостоверения. Шарон посмотрел на Гену, потом на пластик. Сказал.

— Да. Есть в этом что-то.

— Так и я об этом. — поддержал Кормухин. — Я как только увидел сразу про тебя Гена подумал. Как надо похож. Там негр и здесь… — майор довольно и нежно ткнул Генку кулаком в район печени. — На всю бригаду один Майкл Джордан и мне попался.

Шарон передал пластик Чуме, тот Кормухину, а майор вложил его в