– Поговорили?

– Нет, он не поднял трубку, но это неудивительно в такое время. Потом проснулась Лили – моя дочь, пришлось ее снова укладывать, а затем я и сам отправился спать.

По большому счету у них на него ничего не было, да и мотив отсутствовал. Ни малейших подозрений он не вызывал, можно было его отпускать. Показания его, разумеется, проверят, но сейчас лучше заострить внимание на более подозрительных личностях в ее окружении, а таких было немало, один ее сутенер чего стоит. Многие говорили о том, что девочки от него часто уходили побитыми, обращался он с ними грубо, порой даже жестоко. По слухам, некоторым из своих «подопечных» нередко угрожал расправой, так что приглядеться к нему стоило более пристально.

– Хорошо, мы вам зададим еще несколько вопросов, много времени это не займет, а затем можете быть свободны. Если вы понадобитесь, с вами свяжутся.

Мужчина с облегчением вздохнул, немного успокоившись, и спустя несколько минут уже выходил на улицу. Пришлось поймать такси, со своей машиной у него возникли небольшие проблемы – мотор барахлил, мог заглохнуть в любую секунду, так что на такси было практичней, и, сев в первое попавшееся, он направился к дому Летти– бывшей подруги его жены. После ее смерти они продолжали поддерживать отношения, стараясь помогать друг другу. Его все еще потрясывало от допроса, больше всего он боялся за свою девочку, лишь бы ее это не коснулось. Джонатан немного задумался, когда машина подъехала к дому Летти, и просидел там еще около минуты, пока водитель не начал на него коситься. Тут же опомнившись, он вышел из машины и попросил подождать его, пока тот забирает дочку.

Подходя к двери, он старался не показывать своего волнения, подавляя его в себе. Летти встретила его милой улыбкой и проводила в комнату, где маленькая Лиллиан смотрела мультфильмы. Он подошел и хотел прикрыть ей ладошкой глаза, но та уже успела услышать его шаги и обернуться с радостным возгласом. Он присел, посадив ее на колени.

– Я думала ты придешь позднее, – начала девочка.

– Не дождешься. – Мужчина слегка пощекотал девочку, и та рассмеялась. – Я выполнил свое обещание. А ты? Ты хорошо себя вела?

Тут уже откликнулась Летти:

– Просто отлично. Замечательный ребенок. Можешь ее приводить в любое время.

– О-о-о, тебя еще успеет замучить эта непоседа. Спасибо, что посидела с ней. А сейчас нам пора. – Он взял ребенка за руку и пошел к выходу. У дверей Лиллиан остановилась, обернувшись, помахала женщине рукой и выбежала из дома.

– Еще раз спасибо, ты меня очень выручила.

Летти махнула рукой.

– Пустяки. Обращайся, буду только рада.

Он поцеловал ее в щеку и вместе с девочкой направился к такси. Они сели на заднее сиденье, и, получив адрес, машина тронулась с места. Почти всю дорогу он ехал молча, изредка отвечая короткими репликами на расспросы дочери. Мужчина все еще слишком тревожился за девочку. В его голове промелькнула мысль: «А вдруг это еще не конец?» Джонатан нервно пытался вспомнить тот день поминутно, проматывая его в голове, стараясь вспомнить еще хоть что-то, что раз и навсегда отведет от него подозрения.

Они встречались всего несколько раз. Он помнил и как они познакомились – это было всего лишь временное помутнение, попытка сбросить стресс и отвлечься хоть ненадолго. Мужчина никогда не пользовался услугами проституток, он всегда любил свою жену и любит ее до сих пор, лелея в своем сердце каждое воспоминание о ней. Встреча с Эрикой произошла несколько месяцев назад, когда он, изрядно выпив, возвращался домой. Девушка тормознула его, чуть приобняв. В тот момент мысли Джонатана были несколько заторможены, так что он и сам не понял, как оказался в чужой квартире, а дальше дело техники – она все сделала сама, он даже не помнил, как оплатил ее услуги. Руки она, видимо, засунула ему не только в штаны, но и в его бумажник. Проснувшись наутро практически в бессознательном состоянии, в кармане своего плаща он обнаружил номер телефона, написанный на клочке бумаги. Память начала проясняться, и он вспомнил ту девушку, что увела его за собой. На обрывке был номер и ее имя, он вытащил его из кармана и небрежно бросил в ящик письменного стола, сам не зная зачем. Поначалу он не собирался звонить ей, даже вспоминать не хотелось. Было как-то мерзко на душе, он ощущал, словно изменил своей любимой жене, хотя ее уже давно не было рядом, но в сердце она была у него всегда. Лиллиан в то время не было дома, девочка гостила у родственников. Он бы ни за что не позволил себе прийти домой в таком состоянии при ней. Он любил ее больше жизни и старался дать ей все самое лучшее, это был его лучик света, оставшийся от его потерянной любви.

Прошло около месяца, прежде чем он, разбираясь в столе, снова наткнулся на этот клочок бумаги. Мужчина с трудом мог объяснить, что его сподвигло позвонить ей. Никаких чувств девушка в нем не пробудила, это была физика, просто физическое влечение. Хотелось лишь сбить боль, мучившую его тело и душу, и с последней у него был особо долгий разговор, прежде чем неуверенной рукой он набрал на телефоне цифры, написанные на листке. Ничего лишнего – просто секс, по большому счету он с ней даже не разговаривал – стандартные вопросы, стандартные ответы. Девушка все время пыталась его разговорить, но безуспешно, единственное, что она от него узнала, – это его имя. Джонатан с ней был немногословен, зато по ней сразу было видно, как она любила поговорить. В общем-то, милая девушка, временами ему ее было даже жалко, в эти моменты у него перед глазами часто вставал образ Камилы с ее вопросительным взглядом и нравоучительным тоном. Так было всегда, когда он то дворнягу, промокшую под дождем, домой притаскивал, то бездомному отдавал последние деньги, жена вздыхала и приобнимала его понимающе, не в силах ничего с этим поделать. Несмотря на всю свою стойкость и волевой характер, Джонатан был добрым и отзывчивым человеком. В тот день, когда ее убили, все было как обычно, ничего такого, чем бы он мог помочь следствию. Из слов девушки он запомнил лишь пару незначительных фактов ее биографии, которые уловил сквозь ее щебетания, но это никак не относилось к делу, и все, что мог, мужчина уже рассказал, очень надеясь на то, что больше никогда не вернется к этой истории, впрочем, как