– Во сколько? – спросил адвокат.

– Ну, не очень рано. Я...

– Не забудьте, у нас уйма телефонных звонков, – напомнилМейсон.

– Ладно, – вздохнул Гарвин, – встретимся в восемь.

Захлопнув дверцу машины, он пошел к отелю.

– Вы не хотите дать мне ключи? – сказал Мейсон.

– Ничего, я сам отдам их этой сеньоре, – откликнулся Гарвин.– Тьфу, черт, не запомнил ее имени! Спокойной ночи, Мейсон!

– Пока, – кивнул адвокат, глядя вслед навьюченному Гарвину,торопливо шагавшему ко входу в гостиницу.

Заперев машину, Мейсон вынул из замка ключи и немногопостоял, любуясь звездами. Луна, взошедшая было на западе, куда-то исчезла, извезды напоминали свечи, горевшие ровным пламенем в сухом и чистом воздухе.Адвокат, нервы которого в последние дни были на взводе, замер, созерцая этимирные небеса, а затем, поднявшись по ступенькам, вошел в холл гостиницы и сел,ожидая сеньору Иносенте Мигериньо, отправившуюся показывать Гарвину его номер.

Когда наконец улыбчивая хозяйка вернулась, все так жепокачивая бедрами, Мейсон попросил:

– А теперь, если вам не трудно, покажите мне мою комнату.

– О, коне-ечно! Сюда, пожалуйста.

Пройдя за ней в ту же дальнюю дверь, Мейсон повернул направои очутился в северном крыле здания. Сеньора Мигериньо открыла его номер и,улыбаясь, посторонилась, чтобы дать Мейсону возможность получше разглядетьбольшую, просторную комнату с удобной постелью, блестящим кафельным полом,тяжелыми красными занавесями, неярким торшером и удобной мебелью в колониальномстиле.

– Видите, – сказала хозяйка, – комната угловая. Окнавыхо-одят на обе сто-ороны, правильно?

– Прекрасно! – откликнулся Мейсон.

– Эти окна, сеньо-ор, выходят в па-атио. Поэтому занавескизаде-ернуты. Чтобы их отде-ернуть, надо потянуть за шнур, понятно? А вот изокна-а, выходящего на ту сторону, ничего не видно, сеньор, ни-че-го. Так что изанавески не нужны. Вы мо-ожете одева-аться, раздева-аться – никто не увидит.Правильно?

– Угу, – улыбнулся Мейсон.

– Вам тут нра-авится?

– Да.

Мейсон протянул ей ключи.

– Вы сказа-али, что дадите ключи от дву-ух машин, нет?

– А разве мой товарищ не отдал вам их, когда вернулся?

Женщина покачала головой.

– Мне нужны ключи-и, – протянула она. – Быва-ает, Панчоприходится отгонять маши-ины с проезжей ча-асти о-очень, о-очень рано.

Мейсон улыбнулся.

– Он просто запамятовал. Ничего с его машиной не случится.Пусть стоит как стояла.

– У этого мужчи-ины, – лукаво прищурилась женщина, – сейчасдругие забо-оты, да?

И она от души расхохоталась, запрокинув голову; пышныетелеса ее заколыхались, как желе на тарелке. Мейсон кивнул, поставил чемодан испросил:

– Скажите, отсюда можно позвонить?

– Позвонить по телефо-ону? Ну коне-ечно! Там, в хо-олле, дветелефонные будки. Вы не заме-етили?

– Нет, – признался Мейсон.

– Они не очень заме-етны, но тем не ме-енее. Пойдемте, япокажу.

Мейсон пошел с женщиной в холл, где увидел две двери. Ихвполне можно было принять за комнатные, вся разница заключалась в том, что накаждой был изображен маленький телефончик.

– К сожалению, в номерах у нас телефо-онов нет, – вздохнулаженщина, – но, мо-ожет, это и к лу-учшему. Гостям ведь хо-очется спокойнопоспать. Вы же в Ме-ексике, сеньор. Мы тут не работаем, как вы, с утра довечера и с вечера до утра. Когда мексика-анцы приходят с рабо-оты, ониполностью отключа-аются.

Погруженный в свои мысли, Мейсон ограничился легким кивком.

Войдя в будку и увидев телефонный аппарат, он прикрыл засобой дверь и попросил телефонистку связать его с конторой Пола Дрейка.

Ему пришлось подождать в духоте минут десять, пока не далиразговор.

– Дрейка можно? – спросил адвокат. – Это Мейсон говорит.

– Да-да, он здесь, мистер Мейсон. Одну минуточку.

Спустя мгновение раздался щелчок, и послышался голос Дрейка:

– Алло, Перри, ты где?

– В Тихуане. В очень милой маленькой гостинице под названием«Виста де ла меса».

– Туда можно позвонить?

– Не очень-то. Внизу стоит автомат, но хозяйка егоотключает. Похоже, тут по вечерам вся жизнь прекращается. Так что пойду я тожена боковую. Я же из автомата говорю. Погоди немного, запиши телефон.

Мейсон продиктовал номер, написанный на диске, и Дрейк сказал:

– О’кей. Теперь подожди, не вешай трубку, Перри. У меня естькое-какие новости.

– Любопытно, – откликнулся Мейсон.

– Ты просил собрать как можно больше сведений об ЭтельГарвин. Что ж, похоже, мы напали на след.

– Вот как?

– Гарвин отдал ей шахту в Нью-Мехико. Немного повозившись сней, Этель...

– Я в курсе, – перебил Пола Мейсон.

– Ну так вот. Потом Этель отправилась в Рено. Поселилась тами явно намеревалась развестись. Но почему-то передумала. Я пока не выяснил, вчем причина, но знаю, что там, в Рено, она закрутила роман с неким ЭлманомХэкли. Тебе знакомо это имя?

– Нет, – покачал головой Мейсон.

– Короче, у него в тех краях ранчо. Парень, судя по всему,богатейший и насчет слабого пола не промах. Женщины так штабелями и ложатся.Похоже, сия печальная участь не миновала и Этель. Она, как выражаются в техкраях, «набиралась здоровья», живя на шикарном ранчо. Много каталась верхом.Ранчо Хэкли находилось по соседству, и буквально все роскошные красотки, чтоприезжали на гостевое ранчо отдохнуть от своих мужей, нежась на солнышке,попадали в его любовные сети. Но к Этель он почему-то относился с особойсимпатией. Они очень много времени проводили вместе.

– Серьезные чувства? – спросил Мейсон.

– Смотря что под этим понимать, – ответил Дрейк. – Хотячто-то, конечно же, было. Однако Этель не стала форсировать бракоразводныйпроцесс. Она пробыла в Рено шесть недель, но так и не подала заявления. Прошлосемь, восемь, десять недель – заявления она по-прежнему не подавала... А потомХэкли неожиданно подхватился и уехал.

– Продал ранчо?

– Нет, ранчо осталось, но сам Хэкли уехал в Калифорнию. Ивот тут-то начинается самое интересное, Мейсон.