– Так-так, – кивнул Мейсон.

В глазах Этель, прятавшихся за полуопущенными веками, вдругсверкнули искорки.

– И тут мужчина становится раздражительным! – воскликнулаона. – Его бесят запреты. Потеряв свободу, он не находит себе места. И тогдапроисходит одно из двух: либо муж привыкает втихую, но довольно неуклюже женеизменять, либо начинает ее изводить. Но в любом случае жена у него уже не напервом месте.

– И что тогда происходит? – спросил Мейсон.

– И тогда, – усмехнулась она, – жена платит ему той жемонетой. Если мужчина неглуп, он потребует ровно столько свободы, сколько, поего понятиям, необходимо; а умная жена ослабит поводок ровно настолько, чтобымуж чувствовал себя счастливым. И семейная жизнь наладится. Муж сможетобманывать жену, погуливать от нее, но всегда будет ее ценить. А если бракпокажется ему тюремным заключением, то жена должна захлопнуть дверь камеры,крепко запереть ее, мистер Мейсон, и выбросить ключ!

– Что вы и сделали?

– Нет, пока только собираюсь, мистер Мейсон.

– А как именно вы собираетесь добиться своей цели?

Этель пожала плечами.

– Вы же юрист. Насколько я поняла, это вы раскрыли моюмаленькую хитрость с доверенностями. Не так ли, мистер Мейсон?

– Так.

– Ну и что вы собираетесь предпринять?

– Защищая интересы вашего мужа, я постараюсь, чтобы добытыевами путем махинаций доверенности были признаны недействительными.

– То есть чтобы муж, вернувшись, мог, как всегда,контролировать собрание пайщиков?

– Да.

– Я думаю, вы очень умны, мистер Мейсон. И очевидно, хорошознаете законы. Вполне возможно, вам удастся провернуть то, что вы задумали. Ноколи так, то я приму другие меры и все равно добьюсь своего! Не мытьем таккатаньем!

– Каким способом? – поинтересовался Мейсон.

– Смотрите и слушайте, – усмехнулась миссис Гарвин.

Даже не потрудившись одернуть юбку, она небрежно переменилапозу, придвинула поближе телефон и попросила дежурного с первого этажа:

– Пожалуйста, соедините меня с прокуратурой. – Потомпроизнесла: – Будьте любезны: отдел жалоб. – А еще через секунду сказала: – Свами говорит миссис Этель Гарвин. Я жена Эдварда Чарльза Гарвина, он двоеженец,бросил меня и открыто сожительствует с другой, объявив ее своей женой.Подозреваю, что он прибегнул к противозаконной и мошеннической процедуре«мексиканского развода». Я хочу возбудить иск по обвинению его в двоеженстве.Вы не могли бы завтра с утра принять меня?

Ей что-то ответили, и миссис Гарвин, улыбнувшись, добавила:

– Да-да, я понимаю: вам не хочется связываться с«мексиканским разводом», но ведь это я связываюсь, я возбуждаю дело, обвиняямужа в двоеженстве! Итак, когда я могла бы прийти к вам?

Ей что-то опять ответили, она опять улыбнулась и кивнула:

– Четверть одиннадцатого. Большое спасибо. А когоспросить?.. Ага, понятно, мистера Стоктона, сотрудника отдела жалоб... Огромноеспасибо. Ровно в четверть одиннадцатого я буду у вас.

Положив трубку, миссис Гарвин повернулась к Мейсону.

– Надеюсь, вы получили ответ на свой вопрос?

Мейсон ухмыльнулся:

– А вы на свой?

Она посмотрела на него в упор и произнесла, сохраняя ледяноеспокойствие:

– Не знаю, мистер Мейсон, но вообще-то я, ввязавшись вборьбу, не привыкла отступать. Вы поймали меня за руку, но у меня есть ещекое-какие козыри. Я пока не понимаю всех своих возможностей, но весьма скороразберусь, будьте уверены.

– А вы что, действительно хотите подать в суд на Гарвина?

– Если у меня не останется иного выхода... Я ведь будусражаться до последнего, мистер Мейсон.

– Учтите, что начатый судебный процесс прекратить довольносложно.

– А кто вам сказал, что я собираюсь его прекращать? –воскликнула Этель, сверкнув глазами. – Пожалуйста, мистер Мейсон, потрудитесьпередать моему мужу, что зубки у меня ой какие острые!

– Но вы же сами заставили его поверить в то, что подали наразвод! – возмутился Мейсон.

– Мало ли во что он поверил!

– Однако вы говорили ему о своем намерении развестись, нетак ли?

– Мистер Мейсон, женщина часто несет всякий вздор, пытаясьвернуть былую страсть, любовь, привязанность мужчины. К примеру, она грозитпокончить жизнь самоубийством. Каких только угроз, заявлений, обещаний невырвешь у нее в этот момент!

– М-да, боюсь, в такой ситуации вы недешево обойдетесьвашему супругу, – задумчиво проронил Мейсон.

– И я того же мнения.

– Но, может, несколько в ином смысле, – продолжал адвокат.

– Что вы имеете в виду?

Мейсон посмотрел ей в глаза.

– Я хочу сказать, что тоже умею бороться. И рано или поздновыясню, чем вы занимались после разрыва с мужем. Мы узнаем абсолютно все, домельчайших подробностей! Узнаем...

Миссис Гарвин лукаво улыбнулась.

– Мистер Мейсон, сколько бы сыщиков вы ни наняли, вам неудастся разузнать про мое поведение «все до мельчайших подробностей». Но дажеесли бы моя спальня превратилась в проходной двор, это не спасло бы Гарвина отсуда за двоеженство. У меня хватает мозгов оценить ситуацию, чего не скажешь овас, мистер Мейсон. А теперь извините. У меня еще много дел. Мне надо позвонитьпо телефону, и я не хочу разговаривать при вас. Всего доброго, мистер Мейсон!

Адвокат встал. Миссис Гарвин проводила его до дверей и ссожалением сказала:

– Ах, если б мне удалось опередить Эдварда и самой нанятьвас! Но увы, сделанного не вернешь. Боюсь, вы принесете мне немало хлопот.

– Вы мне тоже, – пробормотал Мейсон, выходя в коридор.

Глаза миссис Гарвин вдруг яростно вспыхнули.

– Уж будьте уверены, я постараюсь, – прошипела она изахлопнула дверь.

Эдвард Гарвин стоял на бельведере гостиницы «Ла Хойя», глядяна Тихий океан и любуясь дорожкой лунного света. Сзади него стояла миссисГарвин номер два.

– Лорри, дорогая! – взволнованно молвил Гарвин. – Это жепохоже на...

– Да, дорогой.

– У нас с тобой всегда будет медовый месяц, вечный медовыймесяц... Ты меня любишь, солнышко?