– Гарвин и его жена с тобой?

– Они здесь, в отеле, – сказал Мейсон, – но не со мной.

– Куда ты их денешь?

– Да никуда, черт побери! – раздраженно поморщился Мейсон. –Пусть остаются тут. Гарвину нельзя пересекать границу Соединенных Штатов – егонемедленно арестуют по обвинению в двоеженстве. А я этого не хочу.

Дрейк сказал:

– Вообще-то дозвониться до тебя было нелегко. Наверно,потому, что это за границей... Кстати, я на свой страх и риск кое-чтопредпринял. Надеюсь, не зря.

– О чем ты?

– Получив донесение агента, я тут же связался с Деллой Стрити велел ей срочно одеться, сесть в машину и нестись в Оушенсайд... Мой пареньвсячески старается заморочить голову полиции, и, может быть, ему удастсяоттянуть приезд шерифа. Позвонив в контору шерифа в Сан-Диего, мой агент долженбыл представить случившееся как обыкновенное, заурядное самоубийство. Наверное,у шерифа есть в Оушенсайде свой представитель. Ему позвонят и велятразобраться. Потом он увидит, что дело больше смахивает на убийство, и сновасвяжется с начальством. Но пока шериф со следователем доберутся до местапроисшествия, пройдет некоторое время. До приезда следственной группы телотрогать не станут. Так что, если ты поторопишься, у тебя есть шанс...

– Лечу! – воскликнул Мейсон. – Я рад, что ты отправил тудаДеллу. Может, потребуется кое-что записать...

– Я ей велел как следует все рассмотреть и разнюхать, –сказал Дрейк. – Тебе ехать из Тихуаны примерно столько же, сколько ей изЛос-Анджелеса. Может, даже меньше... это зависит от скорости. Правда, мойзвонок тебя задержал...

– Ничего, – сказал Мейсон. – Я выезжаю прямо сейчас.

Положив трубку, он бегом кинулся в номер, поспешно побросалвещи в сумку и опрометью помчался вниз.

Панчо сидел на крыльце.

Мейсон выпалил:

– Панчо, у меня тут остается двое приятелей: мистер и миссисГарвин из пятого и шестого номера. Когда они проснутся, передай, что я уехал поделу. Скажи, что одна особа, из наших общих знакомых, умерла. И добавь, что онидолжны сидеть здесь и ждать от меня известий. Никуда нельзя отлучаться! Пустьждут меня в гостинице. Понятно?

– Si, senor[4].

– Я не успел расплатиться, – продолжал Мейсон. – Вотдвадцать долларов. Позаботься, чтобы женщина, которая тут распоряжается,получила деньги за мою комнату. Хорошо?

– Si, senor.

– О’кей, – кивнул Мейсон. – Я пошел.

Забросив сумку в машину, он открыл переднюю дверцу, уселся,но едва протянул руку, чтобы включить зажигание, как из отеля вышелухмыляющийся Панчо.

– Вот ваши ключи, мистер Мейсон, – сказал он на превосходноманглийском языке. – Вы оставили их в ящике у кассы, чтобы я – а я тут задворника – мог отогнать машину, если вдруг это понадобится... Правда, моя тетя,сеньора Иносенте Мигериньо, всегда аккуратно снимает кассу, отправляясь ко сну.

Мейсон взял ключи и улыбнулся.

– А ты отлично говоришь по-английски, Панчо!

– Еще бы! За каким чертом мне иначе ходить в школу? –откликнулся мальчуган.

Мейсон затормозил, увидев впереди небольшую толпу.

К северу от дороги белели в лучах утреннего солнца окраиныОушенсайда. К западу простиралось плато, а под ним безмятежно и ослепительноголубел океан. На небе не было ни облачка.

Мейсон съехал на обочину и остановился.

Когда он подходил к месту происшествия, помощник шерифапредупредил его, что к трупу приближаться нельзя.

– Следователь еще не прибыл, так что отойдите в сторону,держитесь поодаль.

Мейсон отступил назад, но, едва полицейский удалился, тут жедвинулся дальше.

Агент Пола Дрейка углядел Мейсона в толпе и, бочкомподскочив к нему, прошептал:

– Я работаю на Дрейка. Это я обнаружил труп. Чем могу бытьвам полезен, мистер Мейсон?

Адвокат отошел с ним подальше от толпы.

– Вы хорошо все осмотрели?

– Ну конечно! – откликнулся агент. – Ничего противозаконногоя не совершал, отпечатков пальцев, разумеется, не оставил, но осмотреть всеосмотрел как следует.

– И что вы скажете насчет револьвера?

Агент раскрыл записную книжку и показал:

– Вот номер оружия.

Мейсон сличил цифры со своими записями и кивнул.

– Пол Дрейк продиктовал мне их по телефону. Сколько пульбыло выпущено?

– Всего одна. Это «cмит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.Обойма почти полная, израсходована только одна пуля.

– Пороховые отметины есть? – спросил Мейсон.

– Похоже на то. Волосы опалены. Правда, я не мог разглядетьвблизи.

– Этель была в перчатках?

– Да.

– Что еще интересного?

– Есть кое-что, может пригодиться, – сказал агент. – Моторне работал. Я включил зажигание, всего на минуту, чтобы посмотреть, сколько вбаке бензина. Стрелка стояла на максимуме.

– Вы проверили бензозаправки в Оушенсайде?

– Разумеется!

– Удалось обнаружить, где она заправляла машину?

– Я узнавал на всех станциях, работающих круглые сутки, ноникто ее не припомнил.

– Узнайте еще раз, – велел Мейсон. – Это очень важно. Ладно,пойду-ка я осмотрю место происшествия. Авось чего-нибудь да высмотрю.

Адвокат приблизился к машине Этель на дозволенное расстояниеи медленно обогнул ее, внимательно вглядываясь в каждую мелочь.

Тело было слегка высунуто из окна. Рука в перчатке попаламежду спицами колеса.

Агент Дрейка следовал за Мейсоном по пятам.

– В тот момент, когда вы обнаружили машину, фары горели? –спросил адвокат.

– Нет, все было точно так, как сейчас. Наверно, онапокончила с собой.

– Но какого черта, – возразил Мейсон, – ей было тогдапритаскиваться сюда? Я уж не говорю о том, что, собираясь проститься с жизнью,не заправляют полный бензобак.

Мейсон еще раз обошел автомобиль и обратил внимание на то,что лобовое стекло все в пятнах. Вероятно, на полном ходу о него разбиваласьночная мошкара.