Последним усилием он направил лошадь в холмы. Поначалупришлось туго. Казалось, тот, кто придал холмам их единообразие, нарочноустроил так, чтобы меж ними не осталось ни единого ровного или прямого прохода.Путь Уэллена был так извилист и богат рытвинами, что, достигнув наконец ровногоместа, он остановил лошадь и внимательно осмотрел дорогу. В затуманенном мозгучервячком проползла мысль о хитрой ловушке, но вскоре он отверг ее. Причинабыла ученому не ясна, он только смутно понимал, что она вполне разумна.

Время от времени Уэллен оглядывался назад, но черезнесколько минут холмы совершенно заслонили собою равнину и восточную частьнеба. Ни дракона, ни второго зверя, который, судя по всему, был еще однимпредставителем того же вида, больше не было слышно. Правда, это не означало,что они убрались восвояси.

Чем дольше Уэллен Бедлам ехал, тем труднее становилосьоставаться в сознании. Прыжок с лошади и его последствия явно обошлись дороже,чем показалось поначалу. Уэллен отметил, что то и дело приходит в себя послеприступов, которые мог описать лишь как полную темноту. При этом он не засыпали не терял сознания — он просто был где-то там… Пощупав нос и губы, онобнаружил, что они все еще обильно кровоточат.

— Надеюсь, ты сможешь двигаться вперед без моей помощи, —обратился он к лошади.

Звук собственного голоса — сухой и ломкий — придал мыслямсвязность. Уэллен принялся разговаривать сам с собою, не заботясь о том, скольбезумно звучат его слова. В конце концов, кто мог услышать их, кроме негосамого? ~ Однажды я уже видел этот сон.

Уэллен, собравшись с силами, повернул голову так, чтобы видетьлежавшие вокруг земли. На пути попадалось все больше и больше деревьев. Вголове промелькнула мысль, не значит ли это, что он добрался до западнойграницы холмов?

— Мне снилось, что я стану великим ведуном. Волшебником,которому нет рав… равных.

Он закашлялся. Кашель эхом разнесся по холмам.

— И я все ждал, когда же объявятся эти чудесные си… силы. Аони так и не объявились.

Уэллен взглянул на лошадь, словно ожидая от нее ответа. Онсмутно подумал, что это животное было вполне счастливо — до того, как попало вэкспедицию.

— Могу поспорить, тебе больше всего на свете хочется обратнов стойло. Там, конечно, скучно, зато безопасно. — Он отрывисто засмеялся. — Ятоже вел подобную жизнь… и думал, что хочу ее изменить.

Холмы до сих пор возвышались вокруг, и конца им видно небыло. Уэллен почесал кончик носа, хотя на руке осталась кровь, а нос вовсе нечесался, потому что онемел.

— Остановиться… здесь? Или лучше… доехать до… до концахолмов?

Среди деревьев в воздухе захлопало крыльями что-то довольнобольшое. Уэллен усомнился в том, что там может прятаться дракон. Затем подумало юном искателе. Может быть, один из легендарных птицелюдей следит за ним? Ондвинулся в сторону шума. С одного из деревьев взлетела сова, тут же скрывшаясяв небе.

Уэллен хотел было рассмеяться, однако у него не осталось силдаже на смех. Удовольствовавшись слабой улыбкой, он снова сосредоточился нанесметном количестве проходов между холмами.

Никаких признаков присутствия драконов не наблюдалось, ноученый и не помышлял о том, чтобы повернуть назад. Он решил не сдаваться и, разуж все равно так углубился в холмы, проехать их полностью. Наверняка за ихсклонами находилось нечто столь ценное, что для охраны его нужны драконы.Уэллен был уверен, что драконы для того и поставлены здесь — охранять то, чтонаходится за холмами.

Лошадь заартачилась.

Вздрогнув, Уэллен поднял взгляд к небу, в полнойуверенности, что увидит несущуюся к нему крылатую громадину. Однако видимаячасть неба оказалась чиста, за исключением нескольких облаков в вышине. Драконутам просто негде было спрятаться. Подавленный и измученный, он повернулся,чтобы гаркнуть на норовистую скотину… и увидел жуткие останки, скрытые до тоговысокими кустами. В останках можно было узнать лошадь и человека — но не более.Взглянув на клочья одежды, еще свисавшие кое-где с окровавленного тела злосчастноговсадника, Уэллен понял, что это один из экспедиционных разведчиков. Какая-тосила буквально разорвала его на части. Так человек может разделить на долькиапельсин…

Ослабевшему ученому недостало сил удержаться от тошноты.Почти упав с седла, он опустился на колени, и его вырвало. Приступ вызвалполное изнеможение, но Уэллену удалось остаться в сознании. Около десяти минутон стоял на коленях, пытаясь собраться с силами.

Разведчика явно убил не дракон. В этом случае от его одеждыне осталось бы ни лоскутка. Тут было замешано существо небольшое, но дикое,размером примерно с… искателя! Однако Уэллен не мог представить, чтобы искательпоступил так варварски. И легенды, и встреча с крылатым подростком убеждали:птицелюди, какими бы опасными ни были, наверняка убивают более цивилизованнымспособом. Скорее всего, разведчика, осматривавшего местность, захватил врасплохкакой-нибудь зверь.

Тогда где же его товарищи, и почему они бросили тело непогребенным?

Ученый боялся, что уже знает ответ. С трудом поднявшись наноги, Уэллен взял поводья лошади и, заставив себя пройти мимо растерзанныхтрупов, пошел вперед. Каждый шаг давался мучительнее прежнего, но Уэллен неостанавливался, пока не нашел того, что искал.

Как бы там ни было, двое других были неподалеку от первого,когда нечто ужасное, убившее его, застигло и их. В одном из тел Бедлам опозналтого парня, с которым разговаривал. Наверное, зверь уже подустал, когда убивалего. Итак, Уэллен остался в Драконьем царстве совершенно один. Разведчики былимертвы, Яльзо погиб, а от Прентисса Асаалька уцелела только лошадь. Все, ктовыжил во время разгрома каравана, наверняка вернулись к ожидающим у берегакораблям. Хоть несколько человек должны были спастись, несмотря на драконьютщательность. И можно не сомневаться, оставшийся за старшего отдаст обоим судамприказ к отплытию, как только узнает, что случилось с экспедицией. Ну а народине после таких вестей в ближайшие годы вряд ли кто рискнет сюда вернуться.

Значит, он остается в Драконьем царстве один.

Прекрасный сон превратился в кошмар.

Уэллену отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь состанками разведчиков, но он едва держался на ногах, не говоря уж о рытьемогилы или устройстве костра. К стыду своему, он даже не мог более оставатьсярядом с трупами. Желудок не выдерживал вони.