Ученый, даже понимая, что огромный дракон несет смерть, немог не восхищаться его грацией и красотой. Драконы его родины по сравнению сэтим зверем действительно были лишь тупой неповоротливой скотиной. Перепончатыекрылья были столь огромны, что на каждом свободно разместилась бы дюжинаверховых, и ни им, ни лошадям не было бы тесно. Чешуя зверя так и сверкала влучах солнца. Да, на такое чудо и вправду стоило смотреть и смотреть… Но нетогда, когда оно пытается перебить всех зрителей.

Следить за людьми стало невозможно — они разбежались ктокуда. На миг Уэллен пожалел, что не может, как дракон, озирать окрестности свысоты. Тогда он хотя бы мог видеть всех своих…

Внезапно перед его взором появился ландшафт, озираемыйсловно с вершины движущейся вперед горы. Там, внизу, суетились крохотные,глупые человечки, ослепленные ужасом, понимающие, что он — их гибель, падающаяс небес. Все они — лишь дичь, игрушки; все, кроме одного верхового, чьесознание, казалось, было устремлено…

Ахнув, Бедлам осознал, что все так же сидит в седле. Можетбыть, ему почудилось? Или сбылось — пусть хотя бы на миг — его желание, и онобрел способность видеть окрестности глазами дракона? Как это могло быть?

А-а, это ты!..

Голос звучал в его сознании. И хотя больше ничего не былосказано, ощущение нечеловеческой пресыщенности не исчезало, несмотря на всестарания ученого избавиться от него. Он с силой рванул поводья, останавливаяскакуна, чем удивил Асаалька и Яльзо. Им не сразу удалось развернуть своихперепуганных лошадей. Пока они возвращались к ученому, для последнего сталасовершенно ясна грозившая им опасность.

Он поднялся в седле.

— Назад! Скачите прочь! Подальше от меня!

Северянин заколебался, придержав лошадь, но капитан Яльзопродолжал мчаться вперед. В его обветренном лице читалась твердая решимость небросать друга.

Уэллен развернул лошадь и отчаянно пришпорил ее. Новзмыленное животное не нуждалось в понукании. Лошадь пустилась в галоп, быстрооставив двух остальных всадников далеко позади.

— Господин магистр! Уэллен!

Яльзо не собирался сдаваться. Оглянувшись, Уэллен увидел,что моряк приближается, а за ним с явной неохотой следует Асаальк. Он понял,что оба, сами того не желая, несутся за ним навстречу смерти.

Если что-то и способно остановить крылатое чудовище, то Уэлленне знал, что именно. Единственной надеждой было — ехать вперед и постаратьсяблокировать чужие мысли. Между ним и чудовищем каким-то образом установиласьсвязь, работавшая в обе стороны. Однако Уэллен не думал, что дракон может такуж легко разобраться в его сознании — ведь мысленное послание дракона,казалось, с трудом прорвалось в человеческий мозг. Обезумевший ученый понимал,что может жестоко ошибаться, и в таком случае дракон сейчас просто молчапосмеивается над его предположениями, но тут уж он ничего поделать не мог.

Огромная тень, надвинувшаяся сзади, вновь предупредила его оприближении дракона. Странно, но боялся ученый не за себя, а за тех, ктоследовал за ним…

— Прыгай!!! — завопил кто-то.

Уэллен инстинктивно бросился из седла наземь.

Лошадь завизжала от ужаса и боли, но кувыркающийся Уэлленвидел лишь пыльную землю, которая вдруг вздыбилась и нанесла ему безжалостныйудар. Он услышал грохот копыт и голос, похожий на голос северянина. Затем егоснова перевернуло лицом вниз, и он ударился о землю носом. Нос свернуло насторону, хлынула кровь, и Уэллен застонал. Мир сделался призрачным, топоявляясь, то исчезая. Пока это продолжалось, сил Уэллена хватало лишь на то,чтобы удерживаться в сознании. Хоть и оглушенный, ученый не хотел поддаватьсяслабости: от драконьих когтей обморок не спасет. Уэллен, вопреки воспитанию,был из тех, кто предпочитает умереть, сражаясь до конца, сколь бы горек он нибыл.

Он почувствовал вкус крови на губах, перевернулся ипопытался разобраться в повреждениях. Сломанный нос, разбитые губы — чепуха.Счастье, что все остальное цело. Будь почва каменистой, могло быть хуже.

Дракон парил высоко в небе, и в когтях его билось, визжа,что-то большое. Лошадь… Зверь со своей жертвой скрылся за облаками.

Подскакавший Яльзо осадил лошадь прямо перед окровавленнымУэлленом.

— Ранен?

— Синяки, не более того.

Ученый лгал. У него сильно кружилась голова, но он не желалпризнаваться в этом.

— Оставь меня, я пойду пешком.

— Не будь глупее, чем ты есть! Забирайся на борт! Яльзопротянул руку.

Уэллен взглянул на лошадь капитана. Животное совсемизнемогло от тяжести седока и бешеной гонки. Если добавить вес еще одногочеловека, животное, скорее всего, погибнет. В любом случае оно станетбесполезным для них обоих.

Дракон все еще скрывался за облаками — без сомнения, доедалдобычу. Возможно, до его возвращения оставались считанные мгновения.

— Капитан Яльзо! Если мы поедем вместе, то лишь пропадемоба. Если же будем держаться порознь, возможно, уцелеет хоть один!

— Послушай…

Но Уэллен не желал, чтобы ему затыкали рот.

— Езжай! Тогда ты будешь в безопасности. Ему нужен я! Мысцеплены мыслями, сознанием, он не успокоится, пока не изловит меня!

Капитан, очевидно, не понял ничего, но угрюмая решимость вглазах ученого убедила его. Вздохнув, Яльзо устало улыбнулся товарищу:

— Возьми, по крайней мере, лошадь!

— Тебе она нужнее. — Могучий моряк был способен на многое,но бег явно не числился среди его достижений. — Езжай!

Моргнув, Яльзо коротко кивнул и направил лошадь туда, откудапришел караван.

Уэллен — грязный, взъерошенный, разбитый — предпочелотправиться в противоположную сторону. Отвлекая на себя дракона, он надеялся,что выжившие, включая Яльзо, смогут добраться до безопасного места. Возможно,дракон и вовсе утратит интерес к остальным, когда разделается с тем, ктовторгся в его сознание.

Он до сих пор не понимал, как это у него получилось. Седаяпрядь в волосах всегда лгала: Уэллен не выказывал ни малейших способностей кколдовству. Что же произошло сейчас?..