Рана закрылась. Птицечеловек исцелял сам себя!

Волшебство! Я должен был вспомнить об этом!

Искатели, согласно преданиям, правили Драконьим царством допоявления лорда Дразери и сами владели магией.

— Что там? — осмелился наконец спросить Яльзо, слегкаразочарованный тем, что не мог внести в происходящее свой вклад. — Что оно тамделает?

— Исцеляет себя.

Странно, — подумал Уэллен. — Я думал, они унаследовали отпредков большее.

Искатель шевельнулся и резко сел. Некоторые из стороннихнаблюдателей решили, что он собирается напасть на их предводителя. Асаальквскинул лук, но Уэллен жестом велел своим людям остановиться.

— Нет!

Он сделал успокаивающий жест и в адрес искателя. Страх могзаставить подростка совершить как раз то, чего и ожидали от птицечеловека люди.

Но искатель всего лишь осторожно коснулся затянувшейся раны.Коготь его легко скользнул но шраму — так, словно птицечеловек не мог до концаповерить в случившееся. Уэллен был ошеломлен. Быть может, юное создание еще неимело случая использовать свои способности таким образом? Но ведь оно навернякавидело, как лечились другие птицелюди!

Замешательство ученого усилилось, когда искатель осторожнокоснулся его плеча.

Чувство благодарности — только так Уэллен мог описать его —нахлынуло на ученого. От силы этого чувства он даже покачнулся.

Поднявшийся ропот предупредил Уэллена о том, что людиподозревают недоброе. Встряхнувшись, он поспешил заверить их в своейбезопасности. .

— Со мной все в порядке! Оно просто пытается поблагодарить!

И что нам с ним делать дальше? — спросил кто-то. — Подвеситьнад костром и зажарить?

В другое время Уэллен, может, и присоединился бы к общемусмеху — но не сейчас. Медленно поднявшись на ноги, он повернулся лицом к своим.

— Мы отпустим его.

— Отпустим?! — Ученого вовсе не удивило, что громче всехпрозвучало возражение Прентисса Асаалька. — Чтобы оно вернулось со всей стаей иэтой же ночью убило бы всех нас, так? Его нужно прикончить, а шкуру егосохранить!

Многие одобрительно закивали. Уэллен подавил гнев.

— Господа, это дитя. Посмотрите сами. Кто из вас хочет убитьребенка? У кого хватит духу?

Холодное безмолвие опустилось на экспедицию. Как и надеялсяученый, действие, названное убийством ребенка, стало немыслимым в глазах людей.Быть может, в экспедиции и нашлись бы один-два человека, способных на подобноезлодеяние, будь они одни, но сейчас никто не смел даже заикнуться об этом,чтобы не навлечь на себя неприязнь земляков. Уэллен старался отбирать вэкспедицию холостяков, однако некоторых ждали дома собственные дети.

— Вы слышали, что сказал господин магистр! — рыкнул Яльзо,башней возвышавшийся над остальными. — И решил он в самом деле хорошо! Я вот нежелаю, чтоб на моей совести была смерть ребенка, чей бы там этот ребенок нибыл!

Голубой человек, казалось, был слегка разочарован, однакоопустил лук и даже убрал бесполезную теперь стрелу в колчан, чисто случайнооказавшийся у него за спиной.

Искатель поднялся, стараясь все время держаться за Уэлленом.Ободряюще улыбнувшись, ученый жестом пояснил, что тот может лететь восвояси,когда захочет. Искатель расправил крылья, но не взлетел, а подошел книзкорослому спасителю и опять положил когтистую лапу на его плечо. И сноваУэллен ощутил неизмеримую благодарность, какую мог выразить лишь подросток. Онпокачал головой, пытаясь объяснить, что не сделал для птицечеловека ничегоособенного.

Склонив голову набок, искатель отпустил плечо ученого.Широкие крылья пришли в движение и подняли птицечеловека в воздух. Все какодин, члены экспедиции облегченно вздохнули. Хотя и их родные земли были не безчудес — особенно глушь, где, по слухам, скрывался сам Сирвэк Дрэгот, — искателявсе видели впервые. К тому же не один Уэллен слышал в детстве сказки оптицелюдях.

А искатель на миг завис над ученым, затем развернулся и сневероятной быстротой скрылся в ночной темноте.

Вот она, молодость, — подумал Уэллен, вглядываясь в ночноенебо, хотя ясно было, что больше ничего он не увидит. — Один любопытный юнецпереполошил весь лагерь!

Яльзо же, как всегда, воплощавший собою рациональное начало,взмахом руки разогнал собравшихся со словами:

— Всё! Всем спать! Кроме часовых. Вам как раз спать неположено! Позволить этому шкету проскользнуть под самым носом… Срам! Если янайду здесь еще одного, то, будьте покойны…

Капитан удалился вместе со своими людьми, и голос егопостепенно затих. Асаальк задержался из-за стрел. Словно не замечая крови, онподобрал ту, что Уэллен извлек из бедра птицечеловека, но другая при попыткевырвать ее из ствола дерева разломилась надвое.

— Жаль. Дорогая вещь.

Бедлам промолчал. Он смотрел на голубокожего до тех пор,пока Асаальк, казалось, не обращавший внимания на неприязнь ученого, не пожелалему спокойной ночи и не удалился вслед за остальными.

Оставшись наконец один, усталый Уэллен в последний развзглянул в небо и отправился в свой шатер.

Только там смог он дать волю чувствам. Искатель! Я виделискателя! Он никак не мог прогнать эту мысль. Сказания и легенды оказалисьболее правдивыми, чем он ожидал. Если существуют искатели, чего еще можнождать? Уэллен серьезно сомневался в том, что сможет снова заснуть этой ночью —так возбужден он был пережитым. Улегшись, он устремил взгляд к потолку шатра ипринялся вспоминать птицечеловека во всех подробностях. Нужно все записать,пока воспоминания не утратили свежести. Значит, сейчас. Уэллен решил уделитьнесколько минут приведению мыслей в порядок прежде, чем засесть за работу.

И через три минуты захрапел.

А на дереве неподалеку от лагеря расположилась никем незамеченная крылатая фигура. Наученная опытом, тварь для пущей надежностиокутала себя покровом защитных заклятий. Она ни на миг не спускала глаз сжилища главы этого нового для здешних мест народа.

Следить, несомненно, надлежало за предводителем. Он ужепоказал, что отличается от прочих. Несмотря на его отнюдь не внушительный вид,все остальные относились к его решениям почтительно. Это означало, что он —большее, чем кажется с виду.