– Вот оно, – сказал Гена, ткнув пальцем в одну из такихвитринок. – Этим штукам бы в музее красоваться… Господин профессор их,разумеется, обменял у бичей на бутылку, так что никакой статьи и не припаяешь…

– Да уж, – ядовито отозвался хозяин, полноватый тип летшестидесяти с аккуратно подстриженной седой бородкой. – Помнится, у вас,любезный, эти паяльные работы пшиком кончились, как ни пыжились.

Он обеими руками пригладил волосы, растрепавшиеся во время полетаголовой вперед, запахнул халат. Смотрел на ворвавшихся зло, но без особогостраха.

Мазур с интересом спросил:

– Интересно, а почему вы так спокойны, милейший? К вам вдругворвалась без приглашения парочка хамов вроде нас… Вообще-то, в таких случаях возмущатьсяположено, а то и бояться. Вон сколько у вас ценных безделушек… А вдруг мы –грабители?

Профессор, цепко таращась на него, ухмыльнулся:

– Да что вы, милейший… Вот этого субъекта, – оннебрежным кивком указал на Гену, – я уже немного изучил. Классическийобразчик честного советского идиота. Маловероятно, что свяжется с лихиминалетчиками. Значит, и вы… не из этих. Чем обязан?

Он не то чтобы был спокоен – более того, лучилсясамодовольством. Казался человеком, стопроцентно спокойным за свою спину, –словно за плечами у него грозной глыбой высился танк с полным боекомплектом.Или выстроилась шеренга увешанных оружием людей. Все это несколько не совпадалос тем психологическим портретом, что Гена нарисовал получасом ранее, –трусоват, подловат, из тех, кто при малейшей угрозе налаженному благосостоянию,особенно подпольному противозаконному бизнесу, склонен впадать в легкиеистерики…

Это было неправильно. Мазур мельком подумал, что ужесталкивался совсем недавно со схожей спокойной уверенностью, неизвестно чемпитаемой, – когда говорил с Ларой. Тенденция, однако…

– Чем обязан, судари мои? – невозмутимо спросилпрофессор.

«Ну да, конечно, – подумал Мазур. – Чтобыохарактеризовать ситуацию должным образом, даже нет нужды прибегать кнаработкам, сочиненным психологами в погонах, потому что все гораздо проще:именно так, весело и нагло, выежовывается шпендик, которого рослая шпанавыпускает вперед для затравки и провокации. В детстве насмотрелся, как многие.»

– По-моему вы, Николай Вениаминович, на сей раз влипливполне качественно, – со злорадством сообщил Гена, глядя, как Мазур суетпод нос хозяину свое удостоверение. – Хорошенько прочитали, что тамнаписано? Контр-адмирал, чтоб вы знали, генерал-майору соответствует. Скажу вампо секрету: когда к прохвосту вроде вас для следственно-оперативных действийгенерал приезжает, дела обернулись совсем хреново. Пятнадцать лет погоны носил,но в жизни не припомню, чтобы колоть жульманов генералы заявлялись. Да иполковник на моей памяти один-единственный раз приезжал самолично. Я васпоздравляю, дела ваши хреновые…

Хозяин начал было улыбаться все с тем же господскимпревосходством, но Мазур, не теряя времени, шагнул вперед и обеими рукамивмазал ему по ушам – так, чтобы и боль была адская, и следов потом не осталось.Завершив композицию безжалостным тычком большого пальца в нужную точкуорганизма, подхватил наладившегося было рухнуть на ковер профессора, закинулего в широкое мягкое кресло и навис над ним, держа перед самым носом фотографиюГейши:

– Узнаешь, подонок толстый? В глаза мне смотри, в глаза!Душу выну, тварь, и яйца оборву, как малину с куста!

– Да при чем тут эта… – плаксиво протянул профессор, еще недоведенный до нужной кондиции, но уже явно засомневавшийся в своейбезопасности.

«Ага, – отметил Мазур. – А реплика-то показывает,что наш ученый человек девочку узнал…»

– Не твое собачье дело, кто тут при чем, – напористопродолжал Мазур. – Она в городе?

– Вроде бы… Не знаю… – Ненавидяще уставясь на него снизувверх, профессор вдруг взвизгнул: – Вы ответите!

– Кирилл Степанович, вы ему еще пару раз по ушам… –предложил Гена, наблюдавший эту сцену с нескрываемой сатисфакцией.

– Нет времени возиться… – отмахнулся Мазур. Взял двумяпальцами профессора за шею пониже подбородка и сделал чуточку больно. – Нувот что, герр профессор… Мой спутник совершенно прав: когда к субъекту вродевас заявляется генерал, то дело у него серьезное. И последствий он не особеннобоится. Вы меня еще участковым пугните, чего доброго, чтобы я описался…

– Как вы смеете… и при чем тут армия…

– Точности ради, флот, – поправил Мазурспокойно. – Очень даже при чем… Меня совершенно не интересуют тегробокопатели, кого вы не первый год вдумчиво консультируете, за что имеетежирный процент. Черт с ним пока что, с вашим процентом… Знаете, чем плохи такиезабавы, профессор? Да тем, что рано или поздно к уголовному народу начинаетпримазываться совсем другой, гораздо более опасный и серьезный. В данномслучае – тот, что на казенном языке именуется длинно: разведслужба иностранногогосударства… Усекли? Вот именно… Эта милая молодая дама как раз оттуда. А этоуже совсем другая статья уголовного кодекса, совсем другое обращение сподозреваемым. Знаете, чем реакционная военщина в данном случае отличается отмилиции в худшую сторону? Милиция при самом скверном для вас раскладевсего-навсего настучит вам по почкам или запихнет в камеру к невоспитаннымуркам. А я вас пристукну прямо на месте, если и дальше будете вилять, какпьяный сперматозоид в заднице у гомосека…

Он извлек из-под куртки «Вектор» и звонко лязгнул затвором.«Вектор», внучек «Стечкина», и так-то не был фитюлькой, а с глушителем и вовсенапоминал пресловутый марсианский бластер, производя на неопытных людейнеизгладимое впечатление. Конечно, в стволе не было патрона, обоймы вообще небыло, она покоилась у Мазура во внутреннем кармане, – но, судя попревратившимся в иллюминаторы глазам профессора, он не заметил эти тонкости.Ему стало очень неуютно – как любому, кому тычут под нижнюю челюсть дуломгромадного пистоля…

– Совесть у меня будет чиста, – грозно, задушевнопроизнес Мазур. – Во-первых, насколько я знаю, пользы для отечественной имировой науки от вас маловато, вы давненько на другом зациклились. Во-вторых,коли уж вы из разряда насквозь криминальных субъектов, на деликатное обхождениерассчитывать нечего. Ну подумайте сами, кто узнает, что это именно я васшлепнул? Сердце мне вещует, что Гена не побежит меня сдавать…

– Уж это точно, – недобро подтвердил Гена. – Пустьполучит, паскуда, что заслужил…

– Видите? – хмыкнул Мазур. – Судя по тойуверенности, с какой вы поначалу держались, вы уже нашли нового хозяина наместо прекрасной Лары. Оттого и наглели… Но вот в чем загвоздочка, любезный:ваши новые покровители – далеко, а я-то – ближе некуда. И пристукну вас, честноеслово, без всяких колебаний. Я, уж не сочтите за похвальбу, людей начал убиватьтак давно, что они мне ни разу по ночам не снились… Когда долго этимзанимаешься, они никогда не снятся…