Ава сердито смахнула слезу, которую ей так и не удалось удержать.

— Я никогда не был твоим. Это ты возвела меня на пьедестал. — Дэн развел руки в стороны. — Добро пожаловать в реальность, солнышко.

— Твоя реальность, не моя. Но я выполню свои обязательства перед твоей чертовой компанией и перед тобой, потому что отец научил меня держать слово.

— Не примешивай сюда своего отца.

Ава покачала головой и отступила.

— Надеюсь, ты счастлив, Дэн! Головокружительная карьера, деньги, власть… Боюсь только, отец был бы разочарован, узнав, каким ты стал. Как и я.

Боясь расплакаться, Ава развернулась и пошла прочь так быстро, как только могла.

Какой же он трус! «Никогда не был твоим...» Ложь. Он стал ее, как только Ава переступила порог его офиса, но он сделал все, чтобы убедить ее в обратном. А недавно, на пароме, когда она покачнулась и он буквально чувствовал исходящие от нее волны чувственности, вдыхал ее запах… Друзья? Скорее, любовники. Почти любовники. И Ава была единственной, с кем ему нельзя было сближаться, ведь это вело к противоречию, ведь он обещал заботиться о ней, а это означало бы отказ от работы, которая стала смыслом его жизни.

А затем, когда она коснулась его груди и он увидел ее полуоткрытые зовущие губы, ему стоило невероятного труда убрать руки.

Начав этот разговор, Ава доказала, что она смелее его, а услышав в ее голосе надежду, ему пришлось прибегнуть почти к грубости, чтобы не пойти на попятную. Не для того он шесть лет работал как проклятый. Дэн не успокоится, пока не докажет отцу, что его сын отлично преуспел в жизни и без него.

В масштабах их маленького городка Митчелл Арнот считался крупной фигурой. Это был холодный и бездушный человек. И даже тот факт, что его непостоянная жена-хиппи родила ему сына, не пробудил в нем никаких отцовских чувств. И именно Дэн все детство расплачивался за грехи своей матери, которая скрылась, оставив его на попечении отца, едва мальчик начал ходить.

Его любили во Флинн-Бич все, кроме отца, которому он отвечая плохо скрываемой неприязнью. Лишь попав в семью Ланге, Дэн испытал на себе всю силу настоящей родительской любви.

Единственное, за что ему стоило поблагодарить отца, так это за то, что он возбудил в нем, сильнейшее желание преуспеть, которое постепенно завладело им. И он докажет отцу, что такое успех. Даже если это в конце концов убьет его.

Тем более, что ему предстояла новая работа: разжечь на экране любовное пламя между Авой и Брантом, чтобы создать у зрителей иллюзию их романтических отношений. А он вряд ли сможет этого добиться, если Ава и дальше будет смотреть на него такими глазами. Его воображение не раз рисовало ему соблазнительные картинки. Да что греха таить? Дэн думал о ней почти беспрерывно!

И это заставляло его нервничать. В его планы не входили серьезные отношения с кем бы то ни было, а тем более с Авой Ланге.

Дэн сделал глоток холодного пива, поставил бутылку на стол и с гримасой взлохматил волосы. Сегодняшней сценой он хотел ударить Аву побольнее, чтобы она держалась от него подальше. Это было нечестно по отношению к ней, но что поделать, если, пока она рядом, он не способен думать о делах, тем более, действовать решительно?

После этого вечера она должна возненавидеть его. В груди появилась противная ноющая боль. Но Дэн был только рад ей. Боль была самым меньшим, чего он заслуживал, обошедшись так с Авой.

В его памяти всплыли ее последние слова. «Отец был бы разочарован. Как и я». Но она не знает, насколько сильно был разочарован в себе сам Дэн и как ему стыдно было поступать с ней подобным образом.

Войдя в ресторан, Брант огляделся по сторонам:

— Где все?

Ава посмотрела на часы.

— Сейчас уже чуть больше семи тридцати, — нахмурилась она. — В самом деле, где все? — Она взглянула на название ресторана. Все правильно, «Скарпа-ролло».

— Ага, вот и Дэн, — небрежно сказал Брант, не догадываясь о том, какая волна чувств поднялась в ней при упоминании этого имени.

Ава постаралась взять себя в руки, чтобы казаться спокойной и невозмутимой.

— Мэддокс.

— Арнот.

Ава уже достаточно знала Бранта, чтобы услышать в интонации своего партнера легкий сарказм.

Она повернулась и как ей казалось, невозмутимо встретила его взгляд.

— Я сейчас вернусь. Забыл в машине телефон. Вы двое можете садиться.

На прощание Дэн взглянул на нее с такой отчужденностью, что Ава поняла — их перемирие снова закончилось.

Она постаралась выбросить из головы неприятные мысли и сосредоточила свое внимание на том столике, на который им указал Дэн.

Это был столик для двоих.

— Но почему? — вслух удивился Брант.

Подошедшая официантка не сводила с него глаз.

— Простите, — произнесла Ава, вынуждая официантку взглянуть на нее. — Это столик от «Аусван»?

Секунду та молчала, словно до нее не сразу дошел смысл ее слов, затем ослепительно улыбнулась и сказала:

— Минуточку. Я сейчас проверю. — Она направилась к метрдотелю.

Потеряв поклонницу в лице официантки, Брант обратил весь свой шарм на Аву, взяв ее руку в свою.

— Похоже, пока все мое безраздельное внимание принадлежит тебе. Не ошалей от счастья.

Ава засмеялась, выглядывая в окно. В это же время дорогу осветили фары вынырнувшего из темноты автомобиля. В этот момент Ава увидела Дэна, Он разговаривал с каким-то человеком. И, судя по их напряженным позам, разговор был не из простых.

Брант поднес ее ладонь к губам. Ава подавила возникшее желание отдернуть руку, чувствуя, что на них устремлены многие взгляды. Непонятно, что Бранту взбрело в голову, но он не вызывал в ней даже намека на те чувства, которые обуревали ее рядом с Дэном.

С приклеенной улыбкой Ава постаралась как можно незаметнее высвободить руку.

— Да ладно тебе, Брант. Я и так была в твоем распоряжении почти весь день. Но это даже хорошо. Рядом с тобой мне как-то спокойнее.

Лицо Бранта чуть посерьезнело.

— Ты отлично справляешься. Неужели тебе до сих пор об этом не сказали?

Ава сжала его пальцы, выражая свою благодарность, и положила руку на стол. Рука Бранта накрыла ее ладонь.

— Говорили, но далеко не так искренне, как ты. Спасибо, Брант.

Вернулась официантка.

— Похоже, произошла ошибка, — несколько неуверенно сказала она. — Вы должны сидеть за большим столом, который забронирован на восемь часов.

— Восемь? — нахмурилась Ава. — Странно, у меня помечено на семь тридцать.

— Не только у тебя. — В голосе Бранта звучало такое же удивление. — Такое со мной впервые.