И она замолчала, всем своим видом давая понять, что большемы от нее ничего не услышим.

Комната, где мы с ней беседовали, располагалась на второмэтаже. Когда мы выходили оттуда, Пуаро взял меня за локоть.

– Одну минуту. Пожалуйста, Гастингс, задержитесь здесь, а яспущусь с Джеппом вниз. Следите за нами, пока мы не войдем в библиотеку, ипотом присоединяйтесь к нам.

Я уже давно не задаю Пуаро вопросов, начинающихся со слова«почему». Как поется в солдатской песне, «не размышляй, а выполняй и, еслинадо, умирай». Слава богу, в моем случае до «умирай» дело еще не доходило.Решив, что Пуаро хочет проверить, не следит ли за ним дворецкий, я осталсянаверху у лестничных перил.

Пуаро и Джепп спустились к входной двери и на мгновениеисчезли из моего поля зрения. Затем я увидел, как они медленно прошли по холлуи скрылись за дверями библиотеки. Подождав несколько минут на случай, еслипоявится дворецкий, и никого не дождавшись, я тоже спустился вниз и вошел вбиблиотеку.

Тело, разумеется, было убрано. Шторы на окнах были задернуты.Горел свет. Пуаро с Джеппом стояли посреди комнаты и оглядывали ее.

– Ровным счетом ничего, – сказал Джепп.

И Пуаро с улыбкой отозвался:

– Увы! Ни пепла от сигареты, ни следов, ни перчаток, ни дажееле уловимого аромата духов. Ничего из того, что так легко и кстатиобнаруживает сыщик в детективном романе.

– В этих романах полицейские всегда слепы, как кроты, –ухмыльнулся в ответ Джепп.

– Я однажды нашел улику, – мечтательно сказал Пуаро, – нопоскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто нехотел в нее верить.

Я вспомнил обстоятельства того дела и засмеялся. Затем явспомнил о возложенной на меня миссии и сказал:

– Все в порядке, Пуаро, насколько я мог видеть, никто завами не следил.

– Что за глаза у моего друга! – восхищенно произнес Пуаро. –Скажите, милый Гастингс, вы заметили, что в зубах у меня была роза?

– У вас в зубах была роза? – переспросил я в смятении, аДжепп гулко захохотал.

– Да. Я вдруг решил изобразить Кармен, – невозмутимо ответилПуаро.

У меня мелькнула мысль, что либо он, либо я сошел с ума.

– Значит, вы ее не заметили, Гастингс?

В голосе Пуаро не было укора.

– Нет, – ответил я, глядя на него с изумлением, – но ведь яне мог видеть вашего лица!

– Ничего страшного, – мягко успокоил меня он.

Уж не смеются ли они надо мной, подумал я.

– Так, – заключил Джепп. – Здесь больше делать нечего. Надобы еще раз побеседовать с дочкой, а то она была слишком плоха прежде, и я отнее ничего не добился.

Он позвонил, и в библиотеку вошел дворецкий.

– Спросите мисс Марш, не уделит ли она нам сейчас несколькоминут.

Дворецкий вышел, и некоторое время спустя перед намипоявилась... мисс Кэррол.

– Адела спит, – сказала она. – Бедная девочка, для нее этоужасное потрясение. После вашего ухода я дала ей снотворное, и она заснула, ночаса через два, наверное, будет в состоянии отвечать на вопросы.

Джепп сказал, что его это устраивает.

– Впрочем, она знает ровно столько же, сколько я, – увереннопродолжала мисс Кэррол.

– Какого вы мнения о дворецком? – спросил Пуаро.

– Он мне не нравится, но почему – сама не знаю.

Мы прошли к входной двери.

– Вчера вечером вы стояли здесь, мадемуазель? – неожиданноспросил Пуаро, указав рукой на лестницу.

– Да. А в чем дело?

– Вы видели, как леди Эджвер прошла через холл в библиотеку?

– Да.

– И вы отчетливо видели ее лицо?

– Конечно.

– Но вы не могли видеть ее лица, мадемуазель. С того места,где вы стояли, вы могли видеть только ее затылок.

Пуаро определенно застал ее врасплох. Она покраснела отдосады.

– Затылок, голос, походка... Какая разница? Я не моглаошибиться. У меня нет ни малейшего сомнения, что это была Сильвия Уилкинсон, ихуже ее женщины нет!

И, резко повернувшись, мисс Кэррол стала подниматься полестнице.

Джепп распрощался с нами. Пуаро и я свернули в Риджентс-парки уселись на скамью в тихой аллее.

– Теперь я понимаю, какая роза была у вас в зубах, – смеясьсказал я, – но в тот момент, признаюсь, мне показалось, что вы сошли с ума.

Пуаро кивнул с серьезным видом.

– Теперь вы видите, Гастингс, что мисс Кэррол – опасныйсвидетель. Она опасна, потому что неточна. Помните, с какой уверенностью оназаявила, что видела лицо той женщины? Я сразу подумал, что это невозможно. Еслибы она выходила из библиотеки– другое дело, но она направлялась в библиотеку!Пришлось проделать этот маленький опыт, который подтвердил мои подозрения, япоймал ее в ловушку, и она сразу же изменила показания.

– Но не изменила своего мнения, – возразил я. – Согласитесь,что по голосу и походке человек распознается безошибочно.

– Нет!

– Полно, Пуаро, ничто не отличает человека так, как походкаи голос.

– Правильно. Поэтому их легче всего подделать.

– Вы думаете...

– Вспомните, как совсем недавно мы сидели в театре...

– Карлотта Адамс? Но ведь она гениальная актриса!

– Изобразить знаменитость не так уж трудно. Но она, конечно,необычайно талантлива. Думаю, что она могла бы обойтись без рампы и безбольшого расстояния между ней и зрителями...

Меня вдруг как громом ударило.

– Пуаро! – воскликнул я. – Неужели вы считаете, что... нет,таких совпадений не бывает!

– Смотря как на это взглянуть, Гастингс. Если принятьопределенную точку зрения, то никакого совпадения здесь нет.

– Но к чему Карлотте Адамс убивать лорда Эджвера? Она с нимдаже не знакома!

– Откуда вы знаете, что она с ним не знакома? Мне этонеизвестно. Между ними могли существовать отношения, о которых мы понятия неимеем. Хотя моя версия несколько иная.