– Почему вы так думаете?

– А вот, посмотрите... Одну минуту... куда я ее засунул? Онискал что-то в своем чемоданчике.

– Ага, вот она!

И он достал маленькую черную сафьяновую сумочку.

– Я забрал ее с собой, чтобы горничная не переложила в нейчто-нибудь ненароком. Тут есть что предъявить на дознании.

Открыв сумочку, он извлек из нее крошечную золотую шкатулку,на которой рубинами были выложены инициалы К.А. Это была чрезвычайно дорогаябезделушка. Врач открыл ее, и мы увидели, что она почти доверху наполнена белымпорошком.

– Веронал, – коротко пояснил он. – Поглядите, что написановнутри.

Внутри, на крышке шкатулки, было выгравировано:

К.А от Д.,Париж, 10 ноября.

Приятных сновидений.

– Десятое ноября, – задумчиво сказал Пуаро.

– Совершенно верно. А сейчас июнь. Следовательно, мы можемпредположить, что она принимала веронал по крайней мере полгода, но посколькугод не указан, то срок может быть гораздо больше.

– Д., Париж, – нахмурясь, произнес Пуаро.

– Вам это что-нибудь говорит? Кстати, я не спросил: какое выимеете к этому делу отношение? Думаю, вами движет не праздное любопытство. Вы,вероятно, хотите знать, не самоубийство ли это? Здесь я вам помочь не сумею. Даи вряд ли кто-нибудь сумеет. Горничная утверждает, что вчера у нее былопрекрасное настроение. Похоже, что это был несчастный случай, я, во всякомслучае, склонен думать так. Веронал на каждого действует по-своему. Один можетвыпить его хоть пригоршню и останется жив, а другому достаточно щепотки, чтобыотойти в мир иной. Поэтому он так и опасен. Не сомневаюсь, что дознание придетк выводу «смерть в результате несчастного случая».

– Можно мне осмотреть сумочку мадмуазель Адамс?

– Разумеется, пожалуйста.

Пуаро выложил на стол ее содержимое. Тонкий носовой платок синициалами К.М.А. в углу, пудреница, губная помада, фунтовая банкнота и немногосеребра, пенсне.

К пенсне Пуаро отнесся с особым вниманием. Оно было простым,строгим, в золотой оправе.

– Любопытно, – заметил Пуаро. – Я не знал, что мисс Адамсносила очки. Может быть, они ей были нужны для чтения?

Врач взял пенсне в руки.

– Нет, – твердо сказал он, – эта вещь не для чтения, а дляповседневного пользования, кстати, с очень сильными стеклами. Ее хозяиннаверняка очень близорукий человек.

– А вы не знаете, мисс Адамс?..

– Я ее не лечил. До этого несчастья я был в ее квартиревсего один раз – меня вызывали, когда у горничной нарывал палец. Мисс Адамсвышла тогда к нам на минуту, и очков на ней, ручаюсь, не было.

Пуаро поблагодарил врача, и мы откланялись.

С лица моего друга не сходило выражение недоумения.

– Возможно, я действительно ошибаюсь, – проговорил он.

– Вы имеете в виду переодевание?

– Нет-нет. То, что она переодевалась, у меня сомнений невызывает. Я имею в виду ее смерть. Подумайте: веронал у нее был. Возможно, онатак переутомилась прошлым вечером, что боялась не уснуть и прибегла к егопомощи.

Тут он, к большому удивлению прохожих, остановился каквкопанный и энергично ударил себя кулаком одной рукой по ладони другой.

– Нет, нет, нет, нет! – закричал он. – Почему этотнесчастный случай произошел в столь подходящий момент? Это не несчастныйслучай! И не самоубийство! Нет, она сыграла свою роль и этим подписала себесмертный приговор! Веронал мог быть выбран только потому, что убийце былоизвестно о том, что она его время от времени употребляет. Но тогда убийца –кто-то, кто знал ее очень хорошо. Кто такой Д.? Я бы многое отдал, чтобыузнать, кто он, Гастингс.

– Пуаро! – одернул его я, поскольку он всецело был занятсвоими рассуждениями. – Идемте! На нас оглядываются.

– Да? Пожалуй, вы правы. Хотя меня совершенно не волнует,смотрят на меня прохожие или нет. Это не мешает течению моей мысли.

– Они уже начинали смеяться, – пробормотал я.

– Это не имеет значения.

Я не мог с ним согласиться, потому что больше всего на светебоюсь обратить на себя внимание окружающих. Пуаро же боится только одного: какбы жара или влажность не повлияли на форму его знаменитых усов.

– Давайте возьмем такси, – предложил Пуаро и замахалтростью. Остановившемуся возле нас шоферу он дал адрес магазина «Женевьева» наМоффат-стрит.

«Женевьева» оказалась одним из тех заведений, где в витриневыставлена одна невыразительная шляпа и один поблекший шарф и где вам нужноподняться на второй этаж по отдающей затхлостью лестнице, чтобы наконец-топопасть в магазин.

Очутившись перед дверью с надписью «Женевьева. Входитесмелее!», мы подчинились команде и вошли в маленькую комнату, полную шляп, гденас встретила крупная блондинка с недоверчивым взглядом.

– Мисс Драйвер? – спросил Пуаро.

– Не знаю, сможет ли она вас принять. А вы по какому делу?

– Пожалуйста, передайте мисс Драйвер, что ее хочет видетьдруг мисс Адамс.

Но белокурой красавице не пришлось выполнять его поручения.

Черный бархатный занавес справа от нас разлетелся в обестороны, и перед нами предстало маленькое энергичное существо с ярко-рыжимиволосами.

– В чем дело? – спросила она.

– Вы мисс Драйвер?

– Да. Что вы сейчас сказали о Карлотте?

– Вы уже знаете печальную новость?

– Какую печальную новость?

– Мисс Адамс умерла во сне ночью. Приняла слишком большуюдозу веронала.

Девушка широко открыла глаза.

– Какой ужас! – воскликнула она. – Бедная Карлотта! Не могуповерить! Вчера еще она стояла передо мной живая и невредимая!

– Тем не менее это правда, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Ив связи с этим я хотел бы сказать вам вот что: сейчас около часа дня. Я и мойдруг приглашаем вас пообедать вместе. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Девушка оглядела его с головы до ног. Она явно была неробкого десятка и чем-то напоминала мне фокстерьера.

– Кто вы? – требовательно спросила она.