– Я бы не удивилась, если бы узнала, что – недавно! – онаобратила на кого-то особое внимание.

– О!

– Предупреждаю, это всего лишь догадки. Я сужу по ееповедению. Она изменилась, стала не то чтобы мечтательной, а какой-тозадумчивой. И выглядела иначе. Ох, это невозможно объяснить, женщины эточувствуют. Хотя, конечно, я могла и ошибаться.

Пуаро кивнул.

– Благодарю вас, мадемуазель. И теперь последнее. У кого издрузей мисс Адамс имя начинается на Д.?

– Д., – задумчиво повторила Мэри. – Д.? Нет, не знаю.

Не думаю, что Пуаро ожидал другого ответа на свой вопрос.Тем не менее он печально покачал головой и задумался. Мэри Драйвер положилалокти на стол и подалась вперед.

– Мсье Пуаро, – сказала она, – а мне вы что-нибудьрасскажете?

– Прежде всего позвольте поблагодарить вас, мадемуазель, –сказал Пуаро, – за точные и исчерпывающие ответы на мои вопросы. Вы,определенно, очень умны. Да, я вам кое-что расскажу – но не слишком много. Яизложу вам некоторые факты.

Он помолчал немного и затем спокойно продолжил:

– Вчера вечером в своем доме, в библиотеке, был убит лордЭджвер. Около десяти часов его посетила дама, которой, как я полагаю, была вашаподруга мисс Адамс, назвавшая себя дворецкому леди Эджвер. Для придания себесходства с настоящей леди Эджвер, которой, как вы, вероятно, знаете, являетсяактриса Сильвия Уилкинсон, она загримировалась и надела парик. Мисс Адамс (еслиэто действительно была она) находилась в доме всего несколько минут и ушла вначале одиннадцатого, но домой возвратилась после полуночи. Перед тем как лечьспать, она выпила слишком большую дозу веронала. Теперь, мадмуазель, вам,наверное, ясно, что меня интересовало, когда я задавал вам вопросы.

Мэри глубоко вздохнула.

– Да, – сказала она, – теперь ясно. Я думаю, вы правы, мсьеПуаро. В том смысле, что это была Карлотта. Могу добавить, что вчера она купилау меня новую шляпу.

– В самом деле?

– Да. Она сказала, что ей нужна шляпа, которая закрывала былевую половину лица.

Здесь я хотел бы сделать маленькое отступление, поскольку незнаю, когда эта история будет опубликована. Каких только шляп женщины не носилина моем веку! Я помню колпаки, которые так надежно прятали лица, что нечегобыло надеяться узнать своих приятельниц. Помню шляпки, надвигавшиеся на самыеброви и, наоборот, лишь чудом державшиеся на затылке, береты и многое другое. Втом июне, когда происходили описываемые события, шляпы напоминали перевернутыесуповые тарелки, их полагалось вешать на одно ухо, оставляя противоположнуюполовину лица и часть волос полностью открытыми для обозрения.

– Но ведь сейчас шляпы обычно носят, сдвинув вправо? –спросил Пуаро.

Маленькая модистка кивнула.

– Да, но мы продаем и такие, которые удобнее носить, сдвинуввлево, – пояснила она, – потому что есть люди, которым кажется, что в профильони лучше выглядят справа, или те, кто привык делать пробор слева.

– Скажите, а у Карлотты был повод закрывать именно эту частьлица?

Я вспомнил, что входная дверь дома у Риджентгейт открываласьвлево, следовательно, дворецкий видел входящего с этой стороны. Я вспомнилтакже, что у Сильвии Уилкинсон возле левого глаза есть маленькая родинка.

Взволнованный, я сообщил об этом Пуаро, и он одобрительнокивнул.

– Да, да, да! Vous avez parfaitement raison[23], Гастингс.Поэтому она и купила шляпу.

– Мсье Пуаро! – Мэри неожиданно выпрямилась. – Я надеюсь,вы... вы не думаете, что... что это сделала Карлотта? Ну, убила его. Вы ведьтак не думаете? Да, она говорила о нем со злостью, но...

– Нет, я этого не думаю. Однако любопытно, что она о нем такговорила. Интересно бы узнать почему. Что он сделал – что она знала о нем?

– Не могу вам сказать... Только она его не убивала. Она...она была слишком... благородной, чтобы так поступить.

– Вы очень точно выразились, мадемуазель. Вы учитываетепсихологию. Согласен с вами. Это было убийство не благородное, а медицинскиобоснованное.

– Медицински обоснованное?

– Убийца точно знал, куда нужно ударить, чтобы поразитьжизненно важный центр у основания черепа.

– Уж не врач ли он? – задумчиво сказала Мэри.

– У мисс Адамс были знакомые врачи? Я имею в виду, был ликакой-нибудь врач, с которым она дружила?

Мэри покачала головой.

– Не знаю. Если и был, то не здесь.

– Другой вопрос. Мисс Адамс носила пенсне?

– Пенсне? Никогда!

Перед моим мысленным взором возник странный образ: пахнущийкарболкой врач с близорукими глазами, в очках с сильными стеклами. Бред!

– Между прочим, мисс Адамс была знакома с киноактеромБрайаном Мартином?

– Да, конечно! Она мне говорила, что знает его с детства. Номне кажется, они виделись нечасто. Так, от случая к случаю. Она говорила, чтоон порядком зазнался.

Взглянув на часы, Мэри вскрикнула:

– Господи, мне надо бежать! Я вам чем-нибудь помогла, мсьеПуаро?

– Безусловно. Ваша помощь понадобится мне и в будущем.

– Всегда можете на нее рассчитывать. Мы должны узнать, ктопридумал этот дьявольский план.

Она быстро пожала нам руки, сверкнула неожиданной улыбкой иисчезла с характерной для нее стремительностью.

– Интересная личность, – сказал Пуаро, расплачиваясь посчету.

– Мне она понравилась, – отозвался я.

– Приятно встретить сообразительную женщину.

– Хотя и не слишком чувствительную, – добавил я. – Смертьподруги отнюдь не вывела ее из равновесия.

– Да, она не из тех, кто льет слезы, – сухо заметил Пуаро.

– Вы узнали от нее то, что хотели?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Я надеялся – очень надеялся – получить ключ кразгадке, узнать, кто такой Д., подаривший ей шкатулку. Мне это не удалось. Ксожалению, Карлотта Адамс была скрытной девушкой. Она не сплетничала о друзьяхи держала в тайне свои любовные похождения, если таковые у нее были. С другойстороны, человек, толкнувший ее на розыгрыш, мог быть вовсе не другом, а всеголишь знакомым, который наверняка уверил ее, что действует из «спортивногоинтереса», и намекнул на деньги. Он мог видеть шкатулку, которую она носила ссобой, и, воспользовавшись случаем, узнать, что в ней находится.