мощнейщее электромагнитное поле, создаваемое тремя генераторами, и неизвестные ему частицы, также создающие поле… но как-то всё это слишком противоречит традиционным постулатам науки. Дни напряжённого изучения дали положительные результаты. Сколько бы ни высказывал бортинженер Мианис-О сомнения относительно способности тхеллян усвоить сложнейшую науку Высших, азы этой науки были усвоены. А затем и не только азы.

Даниэль и Станислав смогли принять участие в сложном манёвре посадки такой громадины на поверхность планеты. Сиуит-Си на правах капитана лично активизировала иероглиф начала снижения. После этого она передала руководство посадкой бортинженеру Мианису-О.

Помощник по прозвищу Кривоногий сидел у панели управления рядом с Высшим, с самим бортинженером, и был необыкновенно горд этим. Кривоногий вручную регулировал поступление энергии в передний генератор, так как программное управление этого генератора ещё не было до конца отлажено. Помощник и представить себе не мог, какую драму пережил в своей душе Мианис-О. Ведь он, Высший, никогда не мог даже представить себе, что с ним на равных в команде суперкрейсера будет презренная тварь, точнее, даже вещь, класса помощников! Но Кривоногий имел большой опыт, столь необходимый сейчас.

К моменту посадки бортинженер нехотя смирился с тем, что ему предстоит провести дальнейшую жизнь бок о бок с Низшими. И не только с Низшими, но даже с примитивным молодым видом тхеллян. И даже хуже того: с каннибалами. Поначалу только от одних этих мыслей ему делалось настолько дурно, что понадобился психотерапевт Куарис-Ш, по иронии судьбы тоже происходящий из Низших.

И если б только это! Бэаэт-Ла… Здесь уже не было Киюса-У, чтобы перейти ему дорогу. Но Бэаэт по-прежнему к нему равнодушна. Ей даже не стало жаль Мианиса-О, когда он горько сокрушался об их дальнейшей жизни с дикарями и маргиналами. Она даже не дослушала его, фыркнула, что ей надоело нытьё, и ушла. Пройдя сеансы психокоррекции (у всё того же "подпочвенного маргинала"), бортинженер немного успокоился. Успокоившись, он обратил внимание, что у биохимика Ааги-Па очень волнующие глаза. Не серые, как у большинства Высших, а тёмно-фиолетовые с неожиданными золотистыми точками. Как, впрочем, у многих представителей её ныне почти ассимилированной бордовой расы древнего вида людей. Он-то, Мианис-О, конечно, представитель господствующей голубой расы, не чета всем этим… Но Аага-Па так красиво с ним говорила! У неё необыкновенно приятный голос с неожиданными бархатными нотками. Она выслушала его внимательно и сочувственно, не фыркнула и не ушла, как эта зазнавшаяся Бэаэт. Конечно, ей, Низшей, всего не скажешь, что на душе, а то обидется… Но у неё не только очень красивые и волнующие фиолетовые глаза, она вообще, на удивление привлекательная молодая женщина. Хотя и Низшая. Но, если разобраться, она тоже представительница древнего вида. Хотя и принадлежит к этим подпочвенным…

Когнитивный диссонанс, охвативший бортинженера, не помешал ему вплотную заняться прокладыванием курса "Молниеносного", его ремонтными работами и подготовкой к посадке. Потому что, если не он, то кто это сделает грамотно и правильно! Эти Низшие с их убогими посудинами никогда не имели дела с такой выдающийся и продвинутой техникой, как суперкрейсер "Молниеносный".

И вот наступила она, долгожданная посадка. Медики проследили, чтобы все без исключения, включая помощников, получили необходимый комплекс прививок от местных вирусов и инфекций. Гравитацию внутри суперкрейсера уже давно сравняли с гравитацией на планете и убедились, что все с этим свыклись. Техники ещё раз проверили все системы корабля, и Сиуит-Си, наконец, скомандовала посадку.

"Молниеносный" падающим листом прорезал серебристые облака верхнего слоя атмосферы. Снизился. Прошёл сквозь дождевые тучи. Завис, отыскивая позывные маячков, оставленных в заранее выбранном для посадки месте. Выпустил восемь мощных посадочных опор. И наконец благополучно сел у пресноводного озера возле впадающей в него реки в средней полосе планеты Ктума.

Утонувшие в Океане Времени в нетерпении спрыгивали с трапов в свой новый мир. В новом мире моросил дождь из тяжёлых серых туч, ветер выл на разные голоса среди высоких гладкоствольных безлиственных растений. Река несла свинцово-серые воды к озеру, её многочисленные протоки переполнились от дождя. Посадочные опоры "Молниеносного" чуть ли не на полметра утонули в слякотной грязи.

– Холодина-то какая здесь, – недовольно ёжился Билли. – С Аделаидой даже сравнить нельзя. Неужели в проклятом мокром аду нам теперь придётся жить!

–Ты ничего не понимаешь, Билли. Здесь приятно и прохладно! – воскликнула Линн. – Совсем, как в Норвегии! А глетчеры здесь есть? Обожаю дождь! Ветер… я, как дома! Только деревья другие. И воздуха не хватает, дышать нечем.

– Ужасная холодина, ветрюга и мокреть, хуже, чем в Нью-Йорке зимой, – морщился Антонио. – Надеюсь, сейчас зима, а летом, может, солнышко выглянет. А то ж мы тут перемёрзнем.

– А снег будет? – спрашивала Екатерина. – Я так по нему соскучилась! Холод без снега – это не то. Вообще-то здесь, как поздней осенью в родной Вологде. Очень здорово! Только душно, кислорода мало.

– Жарко здесь, – говорил Айнаув-Н, – переизбыток кислорода и слишком сыро. А что это всё время льётся сверху, будто протекает водный резервуар с верхнего уровня? Это так должно быть?

– Да, жарковато. Но движение воздуха, как в сквозном туннеле, – говорила Аага-Па. – Дует сильно. Не представляю даже, как мы привыкнем к этому всему.

– Здесь, как на платформе Ор во время утреннего полива парка, – заметил Мианис-О, – но ветер излишний. Свежо, только кислорода явный переизбыток, грудь теснит.

– Кому-то здесь нравится, кому-то нет, – подвела итог Сиуит-Си, – а нам тут жить. И другое вряд ли дано.

Дикари не были способны понять, что, вообще, произошло, куда они попали, почему демонтировали бассейны и перенесли на одну поверхность с их "спальными пещерами" все утилизаторы. Что за посадка такая? Почему вдруг отодвинулась часть стены их новой пещеры и перед ними открылся этот ужасающе-огромный мир. Совсем, как тот, что создал прямо из воздуха колдун Ким. Дикие люди настальгировали о своём пусть мрачном, утлом, но стабильном туннельном мирке, о привычном бытии, установленном традициями отцов и дедов. Всё это резко контрастировало с бескрайним простором серого неба. Дождливому небу обрадовалась одна лишь Фануса. Прижимая к себе младенца, она легко сбежала по трапу… и вдруг расплакалась. Дождь – такое редкое явление в её давно, казалось бы, забытом родном краю, в родной Эфиопи. Зазеленеют всходы на полях, станет сочной трава для пасущихся овец… Вот только никакая это не Эфиопия. Это чуждый мир. Чуждый в каждом своём проявлении.

Все остальные дикари, увидев новый мир, с воплями кинулись обратно в ангар "Молниеносного". В истерическом состоянии забились там в трюмы дисколётов, а некоторые даже забаррикадировались. Бэаэт, Ким и Куарис-Ш отправились разбираться. Буквально у всех бывших обитателей туннелей (кроме Фанусы)