Линн, на что именно она примагничивает этикетки, что именно она сортирует, что раскладывает по силовым колбам тонким лучевым пинцетом.

Объяснения и инструкции заинтересовали Линн, поэтому она быстро запоминала названия веществ, названия аппаратуры и соответствующие им иероглифы. Эти закорючки уже не вызывали головную боль. Они стали очень нужными и важными. Линн быстро научилась подмечать малейшие отклонения в стандартных реакциях, проходящих в силовых колбочках. Биохимики оценили старания Линн. Через какое-то время ей распечатали защитный скафандр по её комплекции и перчатки, по размеру её тонких рук. После этого её допустили в сердце лаборатории, туда, где путём генной инженерии создавались пожиратели опасных вирусов и бактерий, найденных на Ктуме. Эти синелицые люди уже не казались Линн чужеродными – теперь это были её сотрудники. Они стали уважать Линн за её ответственность, приглашали в свою кают-компанию при лаборатории, куда отправлялись перекусить и немного отдохнуть.

Иногда в лабораторию заглядывала капитан корабля Сиуит-Си, спрашивала завлаба Маэлина-Ц о ходе работ. Заметив, что Линн при деле, она удовлетворённо улыбалась. Пару раз заходил психотерапевт Куарис-Ш, спрашивал Линн, как она себя чувствует.

– Нормально, некогда мне трепаться, – отмахивалась Линн, и Куарис-Ш уходил, довольный.

Работы было так много, что у Линн совсем не оставалось времени лить слёзы в антигравитационный матрас – она валилась на него в конце условного дня и тут же засыпала без всяких снов. В ней разгорался интерес к таинственному миру биохимии. Этот интерес всё больше захватывал сознание.

Понемногу стабилизировались душевные проблемы. С Линн стало возможно нормально общаться: она всё меньше ныла и раздражалась. Перестала злиться даже на Кима с его гельштат-терапией. Лишь подтрунивала над ним из-за уже давно оставленных им поисков "внутреннего ребёнка", откапывания детских травм, теорией системных расстановок и тому подобного.

Улучшение душевного состояния Линн сказалось на всём её облике. Она стала улыбаться и очень похорошела. Всё это вместе несказанно радовало Билли. Отношения с ним наладились даже несмотря на недостаток свободного времени. Встречались урывками, но каждая встреча была, как праздник.

Наблюдая трансформацию Линн, Куцый размышлял об излишней сложности, ранимости и биологически неоправднной хрупкости человеческой натуры. И приходил к выводу, что помощники – существа куда более совершенные, чем люди. А значит, и Куцый – не вещь, принадлежащая хозяевам, а независимая личность не хуже остальных. Постепенно в Куцем начинало развиваться чувство собственного достоинства – то, чего никогда не было запрограммировано в помощниках.

Глава 14

В "Молниеносном" постепенно увеличивали гравитацию, чтобы люди привыкали к большей силе тяжести, которая ждёт их на Ктуме. Несмотря на то, что разница была небольшая, даже такое увеличение гравитации сразу вызвало проблемы с костями и мышцами. Медики бывших подпочвенных обитателей никогда не сталкивались с подобными диагнозами и зашли в тупик. К их удивлению, проблему взялся решить Билли. Он по старой тюремной привычке посещал спортзал даже здесь, на "Молниеносном" и, пожалуй, был единственным, кто его посещал. Билли разиъяснил, что проблему с костями и мышцами решит только физическая нагрузка, а не высокие технологии, медицинские процедуры, экзоскелеты и прочие чудеса цивилизации. Конечно, этот спортзал с его "родным", тюремным не шёл ни в какое сравнение. Спортивные снаряды здесь были настолько совершенны и сложны, что разобраться в них стало возможным лишь с помощниками, да и то не сразу.

Так Билли сделался главным тренером "Молниеносного". Всех обязали посещать спортзал, чтобы потом ни с кем не было лишних проблем. Многие были недовольны, ворчали, что их отвлекают от важных дел. Но Билли завёл список всей команды и всех пассажиров, составил распорядок посещений для всех более шестисот бывших Низших, двоих бывших Высших и семерых тхеллян, и каждый условный день проставлял галочки явившимся на тренировки. Не явившихся в своё положенное время, разыскивал лично, грозно распекал за разгильдяйство и безответственность, и буквально силой тащил в спортзал. Линн он не распекал, лишь нежно брал за руку и с поцелуями вёл в спортзал, несмотря ни на какие возражения. Пару раз Билли пришлось загонять туда саму Сиуит-Си, за что она позже объявила ему благодарность при всех. Единственными освобождёнными от тренировок были помощники. Их разреженная структура тела изначально была спроектирована так, чтобы они легко, быстро и без ущерба адаптировались к любым условиям.

Настоящие сложности начались с подключением к тренировкам представителей дикого народа. Дикари пообвыклись в транспортном ангаре, он успел стать им почти родным селением. Но несмотря на все усилия Куариса-Ш, они по-прежнему панически боялись выйти за пределы ангара в коридоры, где всё казалось им угрожающим, везде мерещились безголовые шестирукие гиганты и реки расплавленного камня.

Задачу подготовить их к будущему выходу в большой мир взял на себя Ким. Сэм Длинное Копьё хорошо относился к Киму. Избавление Кима от хромоты показалось ему хорошим предзнаменованием. Вождь называл его своим другом. Виктор Галле шутил, что людоедам в худощавом Киме просто нечего есть. Ким надеялся, что, дружба с вождём сыграет важную роль в его цивилизаторской деятельности. И именно по причине дружеского отношения вождя, Ким изо всех сил старался не замечать его жену.

Но ещё более сложными, почти невоможными для цивилизаторства оказались бывшие скитальцы дальних туннелей, семеро "психов", примкнувших к остаткам дикарского народа. Эти дикие, даже по сравнению с каннибалами, существа обладали невнятной убогой речью, ограниченной десятком слов, и носили странные имена-клички: Уу, Айяй, Ыыпп, Хап, Цафф и Йюй. А одна из них, с более развитой речью, полубезумная чернокожая девушка с младенцем, почему-то звала себя Дочерью Огня и Света.

Двое из этих существ, Цафф и Хап, отмывшись и избавившись от невообразимых грязных лохмотьев, неожиданно оказались женщинами. Причём совсем молодыми (до старости скитальцы никогда не доживали). Тощие, с застывшим выражением затравленных зверей в глазах, они слишком напоминали Киму соотечественниц, от зари до заката работавших под дулами автоматов по колено в воде на рисовых полях. Может, поэтому Ким часто приносил для Цафф и Хап всякие вкусные вещи из камбуза "Молниеносного".

Пусть сейчас никто не называл их "нелюдьми", всё равно скитальцы дальних туннелей были, есть и, похоже, останутся абсолютно дикими. Их предки, несколькими поколениями прозябающие в холоде, голоде и постоянной опасности глухих окраин Людопарка, не могли дать им даже отдалённого подобия воспитания и каких-либо социальных навыков. Единственное, чему их научили – скрываться от охотников на людей и красть у них, что удасться. Ещё они умели соскребать и есть плесень со стен и не травиться. Самые развитые из них научились кое-как разговаривать. Они и оказались единственными выжившими