Одна только Линн так и не смогла найти себе дело. Её совершенно не интересовало устройство "Молниеносного" и управление им. Незнакомый язык вызывал головную боль. А мысль о социализации диких людей, о которой столько говорили в последнее время, вызывала тошноту. Линн очень тосковала по плазмоиду Прозаку, оставшемуся в подпочвенных глубинах. Умом она понимала, что не было силы, могущей заставить бесплотное существо влететь в дисколёт даже следом за ней. Но она всё равно не переставала себя грызть, что не смогла удержать его. Линн без конца вспоминала, как он кружился над её головой, будто прощался, и вдруг устремиля в туннель, просочился сквозь ворота и навсегда исчез. Линн винила в этом себя, травила себе душу ядовитыми размышлениями о своей ненужности и никчёмности, оплакивала свою бесцельную жизнь.

Её раздражало и даже обижало то, что все вокруг, включая Билли и её подругу Лилит, чем-то заняты. Лишь она не у дел. У Линн окончательно пропал аппетит, ушли силы, её поглотила депрессия. Чем дальше, тем делалось всё хуже. Психотерапевт Куарис-Ш дал ей препарат определённого вида плесени, специально выведенной методами генной инженерии против депрессий и неврозов, нередких среди обитателей пещер. Но Линн растравляла себя всё больше и больше, и препарат не смог победить её внутренних демонов. Куарис-Ш через лептонный переводчик провёл с ней ряд бесед и выявил помимо депрессии тяжёлое посттравматическое расстройство. Ей, девушке с оголёнными нервами и сверхчувствительностью, пришлось год жить в полных опасностей туннельных джунглях. Ей приходилось стрелять в людей, пусть даже в людоедов, пусть даже защищая себя и других. Ей приходилось убивать. Она видела гибель двоих близких людей. Тамму был ей, как старший брат, или отец, а с Мэг она хоть и не всегда ладила, но любила её. Всё это не могло пройти для Линн даром. Ранимая, многократно надломленная психика, сломалась окончательно. Починить её не удавалось ни Куарису-Ш, ни тем более неопытному Киму.

Линн валялась в каюте и лила слёзы в антигравитационный матрас. Наплакавшись, поднималась и брела, одинокая и несчастная, по коридорам "Молниеносного", как хрупкое недокормленное привидение. При этом, она не забывала ныть, жаловаться на жизнь и стонать, как всё надоело и как хочется умереть. Умом Линн понимала, что надо срочно выходить из этого состояния. Но флешбеки прошлого оказывались ярче настоящего. Чередуясь с депрессивными мыслями, они точили душу, как полчища грызучих термитов. Ей не хватало сил противостоять всему этому. И не на чем было сосредоточить здоровые дельные мысли.

Только сны немного разбавляли унылую реальность Линн. Во снах были Тамму и Мэг. Они говорили с Линн, будто живые, и от этого девушке делалось лучше. Линн осознавала, что спит, и не хотела просыпаться. В её снах Мэг и шамана иногда сопровождали незнакомые люди древнего вида.

– Кто вы? – спрашивала Линн этих людей.

– Предки, – отвечали они. – Мы все теперь Предки, недавние, давние – все. Мы выбрали последовать за потомками в этот огромный корабль. Вместе с двумя, погибшими в туннелях верхних уровней, которые теперь – тоже Предки.

– Помогите мне никогда не просыпаться! – просила Линн. – Помогите остаться с вами! Мне очень-очень плохо.

– Не сейчас, – неизменно отвечали Предки.

На этом осознанный сон всегда прерывался.

Её отношения с Билли понемногу разлаживались. Билли всей душой желал ей помочь, вместе с ней посещал сеансы Куариса-Ш. Но он безумно устал от нытья и слёз, хотя и понимал, что это – результат всего пережитого. Линн не хотела, чтоб Билли видел её в таком состоянии и старалась избегать его. Виделись они всё реже. Из-за этого Линн тоже пилила и винила себя, и в результате чувствовала себя ещё хуже. Лилит смотрела на подругу с беспокойством. Пробовала поговорить, но разговоры оказывались бесполезными. Виктор и Екатерина советовали Линн как можно больше пользоваться корректором медицинских параметров, но советы только злили её. А больше всех раздражал Ким с его приёмами коррекции сознания, гештальт-терапией, эриксонианским гипнозом и откапыванием детских травм – всего того, что он изучал в работах психологов и не слишком умело пытался применить на практике. Чем больше старался помочь Ким, тем агрессивнее было противодействие Линн. Особенно бесили Линн всяческие выявления токсичных родителей и пробуждения "внутреннего ребёнка" – то, что Ким выудил из фильмов по психологии в восстановительном центре.

Опытный психотерапевт Куарис-Ш, выслушав суть этих методик, искренне рассмеялся, постучал себя по лбу и посоветовал придумать что-нибудь более умное. Ким, оценив бесполезность методов, понял, что необходимо переключить сознание Линн на что-то, не имеющее отношения ко всему ею пережитому. Но, как это часто бывает в подобных случаях, ничто не могло заинтересовать его пациентку. Опасная пучины депрессии и посттравматического расстройства всё больше затягивали разум Линн.

Глава 13

Тянулось долгое время пути. Скорость планет и точные параметры планетарных орбит в этом древнейшем времени были совсем другие, никому не известные. Поэтому даже приблизительные расчёты оказались не верны, и планета Ктума к моменту прибытия "Молниеносного" на её орбиту оказалась по ту сторону Светила. Пришлось долго вести суперкрейсер навстречу планете.

Наконец экраны внешнего обзора заняла Ктума, голубовато-серая, покрытая густым облачным покровом. "Молниеносный" вышел на орбиту, завис над слоем высотных серебристых облаков и выпустил на планету исследовательский зонд.

Ктума приготовила Утонувшим в Океане Времени неожиданный сюрприз: пресловутое бледно-голубое небо. В довольно плотной атмосфере оказалось достаточное количество кислорода. Не так много, как в будущем на Тхелле, но даже для людей молодого вида имелся шанс адаптироваться. Было много воды: частые дожди вспенивали ручьи и реки, впадающие в небольшие моря и озёра. Исследовательский зонд показал в средних широтах приемлемый спектр температур для древнего вида людей, но холодноватый для людей молодого вида. Изобиловали леса, состоящие преимущественно из высоких растений с толстым мясистым стволом, без листьев и веток. Между стволами теснились перевитые ползучими растениями заросли кустов. Бродили, ползали и летали неведомые твари. В полярных областях вокруг ледяных шапок мхи и лишайники укутывали скалы. На экваторе непролазные дождевые джунгли перемежались с болотами. В мелких морях среди буйных водорослей колыхались объёмистые подобия медуз, криноидов. В сумерках на берега рек и ручьёв выползали несметные полчища созданий, напоминающех трилобитов. Из многочисленных болот вылезали и быстро передвигались по суше устрашающе-огромные полупрозрачные слизни, размером с шаролёт и даже больше. Анализ почвы показал, что для местных растений, приспособленных к ней, она плодородна, несмотря на обилие окислов железа и меди. Наличия развитых сознаний на любом носителе обнаружено не было.

После возвращения следующей партии исследовательских зондов с образцами и