накинула цветастый шерстяной платок и степенно пошла к Айджамал. Осторожно приоткрыв калитку, она вступила в туннель из переплетенных виноградных лоз. Первой ее увидела Марал и поспешила спрятаться в свою комнату. Она-то знала, зачем пришла Бике-эдже.

— Подружка, Айджамал! Дома ты?

— Дома, дома, родная! — послышался приветливый голос Айджамал из комнаты. — Заходи, заходи, подруженька… Как раз к чаю пришла, садись. — Она указала место рядом с собой. — Как жива-здорова?..

— Все благополучно…

Айджамал придвинула чайник и подала пиалу:

— Пей… набат[93] бери. Сестра из Самарканда прислала. У нас почему-то набат не делают…

— Спасибо, подруженька, ведь я только из-за стола. Хангельды приучил с утра есть и пить. Встанет и просит чай, ну и меня с собой сажает.

— Значит, добрый он у тебя, сынок-то! И моя Марал очень заботливая. Ничего не дает по дому сделать. Все сама да сама. А каково мне, старухе, без дела! Сегодня чуть не поругалась из-за этого.

— Молодец она, жалеет мать.

— Мать-то жалеет, а сама измучилась. Вечером работает, а днем за книжками сидит. Она ведь у меня в институте занимается.

— В каком же, подруженька?..

— Да не знаю. В каком-то за-оч-ном… Слово-то такое и не выговоришь…

— Да и мой сын все с книжками возится, все в читальню бегает.

— Смотри, подруженька, как бы он с книжками не забыл, что ему жениться пора.

— Я и то думаю: пора ему жениться, а мне внучат нянчить.

— Об этом ты говорила ему?

— Все уши прожужжала. Наконец послушался: говорит, иди сватай… Вот я и пришла.

— Вах, подруженька! — притворно вскрикнула Айджамал, хотя с самого начала чувствовала, что неспроста пришла Бике-эдже. — Да куда ей замуж, — Айджамал не назвала дочь по имени, — она еще ребенок!

Бике-эдже перепугалась, ей показалось, что Айджамал не хочет Хангельды в зятья. Не зная, как уговорить ее, она стала расхваливать его: какой он красивый, какой работящий, какой хозяйственный, какая у него выгодная должность. Видя, что и это не помогает, Бике-эдже стала перечислять, что у них в хозяйстве прибавилось за последнее время.

— Недаром говорится, — закончила она, — за бедностью идет богатство. Сколько мы с ним пережили, сколько потеряли здоровья, а теперь пришло время пожить в удовольствие… Хангельды говорит: "Скоро, мама, я тебе "Победу" куплю…" Вот он у меня какой!

— Очень хорошо, — ответила Айджамал, кивая головой.

— Значит, ты согласна, подруженька? — обрадовалась Бике-эдже.

— Ой, милая, я же говорю, она совсем ребенок!

— А может быть, — обиженно проговорила Бике-эдже, — ты считаешь, что мой сын недостоин твоей дочери?

Айджамал воздержалась от прямого ответа.

— Есть поговорка, милая, — сказала она после небольшой паузы. — Просящему и бог дает!

— Ну вот, давно бы так! А то ребенок… ребенок!

— Ты чему это так обрадовалась? — спросила Айджамал.

— Как чему? Ведь ты согласилась, подруженька!

— Что ты, что ты, милая. Надо подумать…

— И то правда, подумай. — Бике-эдже приняла отговорку как согласие. — Да вспомни на досуге, что легче сберечь соль, чем девушку!

Поговорка рассердила Айджамал, однако она сдержалась.

— Подумаю да посоветуюсь с Марал, а то ведь они теперь какие стали! Скажет — нет, и все тут!

— И то правда, посоветуйся. Ну и последнее, — понизила голос Бике-эдже. — Какой калым-то готовить?

— Вах! — вскрикнула Айджамал. — Что ты, что ты? Наши дети комсомольцы. Я и сама выходила без калыма. А вообще я больше, чем волчиц, ненавижу матерей, которые выкормят детей своей грудью и украдкой продают их. Как у них идет в горло хлеб, купленный на эти деньги? Как они не поперхнутся?!

Бике-эдже ждала такого ответа, потому что в селе мало осталось людей, которые платили и брали калым, к их числу она не относила Айджамал. А теперь она еще раз убедилась в своей правоте.

Помолчали.

— Милая Айджамал, — нарушила молчание Бике-эдже, — когда же мне наведаться за ответом?

— Не торопи, подруженька! Скажу сама…

Из соседней комнаты послышались рыдания, когда Бике-эдже ушла. Айджамал улыбнулась, увидев дочь в слезах. Она не могла взять в толк, к чему эти слезы. Когда ее отдавали замуж за незнакомого человека, она тоже плакала. Да как было не плакать, если ничего хорошего не ожидало ее в семейной жизни? Теперь ничто не угрожает ее дочери. "Притворство", — решила она и пошутила:

— Доченька, подушка-то до вечера не высохнет от слез. Перестань, глупая…

Рыдания стали громче. Айджамал испугалась:

— Марал-джан, дочка, да что с тобой?

— Мама, я… я… — всхлипывая, говорила Марал.

— Ну, что случилось?

— Все… все я слышала…

— Вах ну что же, что слышала? А у нас и не было секрета…

— Секреты или не секреты, но мне разговор ваш не поправился, — вытирая концом косынки глаза, проговорила Марал.

— А чего мы такого сказали, доченька? — удивилась Айджамал.

— Не знаешь?

— Нет, не знаю. — Взяв дочь за подбородок и подняв ее голову, она с улыбкой добавила: — Если растолкуешь, то и мать будет знать…

— Ты слышала… Ее сын полгода как работает, а помнишь, что она говорила?

— Помню, все как есть помню. Но ничего она не сказала такого обидного…

— Это потому, мама, что ты не прислушивалась или ничего не поняла. Помнишь, она сказала: "Не успел сын приехать, как у нас появилась корова, четыре овечки с ягнятами, ковры, обстановка. Скоро он и "Победу" купит". Говорила? Ну вот. А ты слышала, что им Пирли Котур и масло, и мясо, и яйца приносит? Ну вот. А где, на какие деньги сразу можно купить такие вещи?

— Дочь моя, ты не подозревай людей, — рассердилась Айджамал. — Подозревать честного человека дурно.

— А разве не дурно — брать незаработанное? — откинув назад влажные волосы, спросила Марал.

— Дочь моя!.. — удивилась Айджамал. — Что ты говоришь? Это сплетни.

Не успела Айджамал опомниться, как Марал выбежала из дома.

— Марал, Марал, куда ты? — закричала мать.

Но ее голос услышал только большой бухарский кот. Раскинув хвост, он подошел к Айджамал, посмотрел на нее своими желтыми глазами и лениво мяукнул. Айджамал ударила его ногой:

— Шайтан тебя принес!..

— Зоотехник здесь? — спросила Марал у девушек, работавших на ферме.

— Ой, Марал пришла!

— Книжку по свиноводству достала? — обратилась к ней черноглазая курносая девушка с косичками на груди.

— А мне чего-нибудь про любовь! — сказала другая.

— И про любовь, и про свиней достану книжки, — тихо ответила Марал. — Потом достану, а сейчас мне зоотехника надо.

— А зачем он тебе понадобился?

— Уж не влюбилась ли?

— Ой, девочки, не отдадим ей!

Марал густо покраснела и ответила:

— Все шутите. Его к телефону из области просят, — сама не зная для чего, соврала она.

— Так бы и сказала! А мы думали…

— Лучше не ходи туда… там