Люди, призванные решать политические вопросы большой важности, вызваны доставлять утешение тем, которых частные выгоды пожертвованы общему благу; им приходится сваливать вину на участников событий и без зазрения совести клеветать на них. Самое достоверное сочинение из посвященных этой эпохе принадлежит барону Гагерну, человеку острого ума: он был на службе у Нассауской династии» (Талейран. Мемуары. М., 1959. С. 162).

Александр I, миновав Ковно, Вильно, Гродно, Минск, Могилев, Витебск, Полоцк и Псков, возвратился в Петербург в середине июня 1802 года.

После летнего отдыха император Александр опубликовал манифест, в котором подвел итог большой предварительной работы по реорганизации внутреннего управления страной – он создал восемь министерств и Комитет министров под своим председательством: «Мы заблагорассудили разделить государственные дела на разные части, сообразно естественной связи между собою, и для благоуспешного течения поручить оные ведению избранных нами министров, постановив им главные правила, коими они имеют руководствоваться в исполнении всего того, что будет требовать от них должность и чего мы ожидаем от их верности, деятельности и усердия к благу общему. На Правительствующий же Сенат, коего обязанности и первоначальную степень власть мы указом нашим, в сей день данным утвердили, возлагаем важнейшую и сему верховную месту наипаче свойственную должность рассматривать деяния министров по всем частям, их управлению вверенным, и, по надлежащем сравнении и соображении оных с государственными постановлениями и с донесениями, прямо от мест до Сената дошедшими, делать свои заключения и представлять нам докладом».

До публикации манифеста о создании министерств этот серьезный и принципиальный вопрос не раз обсуждался на заседаниях Негласного комитета. Над проектом работали чиновники коллегий, сенаторы, члены Государственного совета. Граф Кочубей, как только начали разработку реформ, говорил на Негласном комитете, что Петр I в ходе преобразований государственного управления не успел учредить в управлении постоянного и удобного порядка. Александр I, вводя новый порядок вещей и создавая министерства, надеялся дать управлению ход наиболее сообразный к упрочению общего благоденствия.

Неожиданно возник спор об использовании старинных форм управления: граф Кочубей, Николай Новосильцев и граф Строганов резко отозвались об использовании коллегий, придется принимать целый трактат о применении этих устарелых форм к новым учреждениям.

19 статей манифеста определяли значение министров по отношению к верховной власти, к Совету, к Сенату и между министерствами. Министры делали свои доклады Сенату, Сенат формулировал свои предложения, а император единовластно решал эти вопросы. Был учрежден и Комитет министров под председательством императора. Так было до 1807 года.

В ходе обсуждения на Негласном комитете Александр I, вспомнив недавнюю встречу с Цезарем Лагарпом, неожиданно для собравшихся сказал:

– Господа! Мы совсем забыли о Министерстве коммерции. На днях разговаривал со своим давним наставником Цезарем Лагарпом, и он крайне удивился, что в Комитете министров нет Министерства коммерции. Во всех странах есть…

– Ваше величество! – откликнулся граф Кочубей. – Все коммерческие и торговые мероприятия мы адресовали министру финансов.

– Да, может быть, рановато заговорил я о Министерстве коммерции, – после паузы продолжал император. – Пока статс-секретарь Алексей Николаевич Оленин не представит нам данных о распределении отраслей управления между властями, мы не сможем приступить к решению этого вопроса.

Недавно заглянула в Зимний дворец императрица Мария Федоровна и в открытую сказала, что граф Николай Румянцев мог бы стать министром финансов или министром коммерции. Александр Павлович давно знал известного дипломата и надеялся включить его в кабинет министров. Ну, министр финансов уже есть, граф Васильев, а министром коммерции мог бы стать граф Румянцев, матушка говорила, что у него есть коммерческая жилка. Ведь не случайно граф Румянцев ведет ее дела по Вспомогательному банку, поддерживает связь с зарубежными фирмами, дай-то Бог им удачи. И Александр I вспомнил фразы графа Семена Воронцова, который, в очередной раз отъезжая в Великобританию, с горечью сказал: «У нас весьма мало людей, и едва ли найдется человека три на всем протяжении громадного царства, чтобы приносить пользу и поставить преграду тем беспорядкам, которые проникли во все отрасли управления и в особенности в область правосудия. Когда остановишься на этой последней мысли, то просто содрогаешься» (РА. 1872. Т. 11. С. 2195).

Александр I не раз слышал подобные высказывания от близких ему людей, часто думал об этих неуправах, да и сколько писем поступало к нему! К примеру, запомнилось письмо графа Ростопчина: «В московском остроге нашел я много доказательств, что правосудие мало занимается бедными. Тут есть по два и по три года забытые люди. Заточение оговоренных и свидетелей сопрягается с участью преступников, доколь законное наказание сих [преступников] не постигнет. Нельзя довольно соболезновать об участи человеческой, уверясь, что лень, корысть и плутовство по воле останавливают, даже уничтожают, силу законов и действие милосердия вашего и, вместо терпения, надежды и раскаяния, вселяют в души сих (несчастных уже заточением) отчаяние, ужас, уверение в неизбежной гибели от несправедливости и долговременного забытия в остроге. Граф Гудович в нем с приезда своего в Москву не был и, наполня первые дни несколько присутственных мест бранью и шумным уверением, что он плутов не терпит, оставил их в покое…» (РА. 1881. Кн. 111 (1). С. 216). Нет, не оставил в покое, пришлось Александру I назначить графа А.С. Строганова провести ревизию присутственных мест, из 4845 заключенных он, разобравшись в делах, выпустил 4607 человек из тюрем Петербургской губернии. Благодарность графу Строганову Александр I выразил в особом рескрипте. А начало реформы судебных дел было положено в октябре 1801 года. Александр I взял со стола копию письма генерал-прокурору Беклешову и прочитал: «Просматривая ведомости, доставленные мне из губерний о состоянии дел, о числе колодников и количестве недоимок, нахожу, что во многих из них (губерниях) содержатся долговременно колодники по делам, давно уже внесенных в рассмотрение Правительствующего Сената; что недоимки от многих лет остаются без взыскания, потому что на представление присутственных мест нет от него (Сената) разрешения. Сие коснение высшего места дает пример и предлог к медленности судам ему подвластным, а потому и поручаю вам обратить на дела сие особое ваше внимание, и, приказав их поспешнее приготовить, предложить к рассмотрению и решению Правительствующего Сената» (Архив Сената. 9 октября 1801 года).

Обсуждение реформ в государственном управлении началось давно, чуть ли не в первые месяцы 1802 года. Сначала на Негласном комитете, когда граф Кочубей прочел проект указа об учреждении министерств, а затем Новосильцев предложил учредить одно министерство с восемью частями, подведомственными министрам: юстиции, внутренних дел, иностранных дел, финансов, Государственное казначейство, военное, морское, народное просвещение.

– Вы, Николай Николаевич, забыли внести отдел коммерции, – сказал император.

– Я помню, ваше величество, об этом предложении.