В ночном полумраке комнаты я не сразу заметила стоящую рядом женщину. Стройняшка с миловидным личиком вылупила на меня большие серебристые глаза, переполненные шоком от увиденного.

Мой мозг еще не успел проснуться как следует, поэтому на представшую передо мной картину я взирала, как рыбка в аквариуме на своего человека: рот разинут, глазки моргают. Ну, то есть удивленно и без какого-либо понимания происходящего.

Нарушительница сна завела поднятую вверх руку назад, будто готовилась к метанию копья, а в следующий миг кисть этой самой руки вспыхнула ярким огнем. Ё-моё!

Меня словно током прошибло, и я пулей вылетела из-под одеяла. Выставила ладони вперед:

– Подождите, не убивайте! – пропищала жалобно, вытаращившись на пылающую, как олимпийский факел, женскую руку.

– Ты кто такая и что забыла в спальне Ива? – заверещала на весь дом незнакомка.

От ее пронзительного крика аж уши в трубочку свернулись.

В коридоре послышались чьи-то быстрые шаги. Дверь в спальню резко распахнулась, и в комнату влетел хозяин дома собственной персоны. Чешуйчатая лапа привычно пылает огнем, на голове – птичье гнездо из всклокоченных черных волос, под припухшими глазами – темные круги. Белой простынкой, которую он свободной рукой прижимал к груди, играет сквозняк и подбрасывает столь пикантное одеяние вверх, открывая взору желающих мускулистые, волосатые ноги.

– Треенльда? – удивилось мое заспанное чудище.

В этот миг кото-ежик засветился ярче и, фыркая, выпустил в девушку-сирену сотни иголок. Они облепили силуэт стройняшки так быстро и точно, что та даже не только руку опустить, но и пискнуть не успела, а встала как вкопанная и выпучила глазища на зверька. Факел на ее руке тотчас же погас, как будто его сквознячком задуло.

Ив со всех ног бросился к застывшей, словно статуя, ночной гостье. Из пустого пространства появились несколько светлячков и закружили вокруг. Рука чешуйчатого уже приняла человеческий вид, и он с ее помощью принялся ловко выдергивать иголки из нашей Галатеи. Второй же дланью по-прежнему придерживал простыню, повязанную вокруг его чресл.

– Откуда здесь икати? – раздраженно пророкотал ценитель моды Древней Греции и кивнул в сторону пушистика, а потом успокаивающе проворковал статуеобразной мадам, как врач пациентке: – Потерпи, дорогая.

Дорогая?! Он ведь на мне собирался жениться, а тут кого попало ласковыми словами одаривает? Вот наглец! Не-е-ет, мне, если честно – фиолетово, но сам факт раздражает!

Я погладила за ушком кото-ежика, обратившегося сразу после агрессивной выходки в прежнего себя – без свечения и иголок, и протараторила, стараясь не выдать возмущение голосом:

– Он здесь от служанки прячется.

– Ему место на улице, – пробасил чешуйчатый изменщик и вытащил иголку из щеки своей подружки, от чего у той передернуло лицо.

Надо было в нее двойной порцией запульнуть – заслужила! Какой нормальный человек посреди ночи в чужую спальню врывается?.. Стоп. Это ведь опочивальня злополучного фокусника… Она что, его любовница? М-да, вот же ловелас мне попался!

– Его зовут Пушок, и он останется здесь! – возразила я, на ходу придумав малышу имя.

Ив хмыкнул.

– Да как пожелаешь, пта… птичка.

Так, теперь птичка. Похоже, он считает, таким образом держит свое обещание не называть меня пташкой при всех. Ну-ну. Да и вообще, она, значит, дорогая, а я просто пернатый несмышленыш! Ладно…

Коридор охватил топот бегущих ног. В дверном проеме одновременно появились трое. Первым в комнату ввалился с кофрами в руках мой недавний знакомый Фрей. Следом за ним залетели пожилой мужчина, повстречавшийся вчера утром, и вспыльчивая ведьма-служанка. Последние оба одеты в идентичные пижамы розового цвета: просторные рубахи и длинные широкие штаны, из-под них выглядывали пушистые тапочки.

Ну и прикиды! Я розовое даже в садике не носила…

– Целый отряд пожаловал, – ухмыльнулся полу-ящер, продолжая порхать над своей приятельницей, смахивающей на дикобраза из-за уймы торчащих из нее иголок.

Запыхавшийся кучерявый купидон поставил свою ношу на пол и посмотрел сначала на меня, а потом на чешуйчатого Айболита с его колючей пациенткой.

– Ну, не стойте вы у порога, помогите избавить Треенльду от игл икати, а то у нее уже глаза закрываются, вот-вот отключится, – рыкнул Ив.

Вся тройка мигом подлетела к сладкой парочке, больше не напоминающих мне скульптора и его возлюбленную модель. Скорее, артисты из первосортного фаер-шоу, демонстрирующие свои умения возгоранием рук.

Я тяжело вздохнула и присела на краешек кровати. Треенльда… Не выговорить. Впрочем, имечко у нее подходящее, талант так истошно верещать не каждому дан.

Теперь вся команда старательно выдергивала иголки из девушки-сирены, а я наблюдала за всем этим действом и приглаживала взъерошенную шерстку на спине у зверька.

Эх… Столько книг прочла про попаданок, и все у них там – как в настоящей сказке. Одним случается угодить в лапы к коварным врагам, но их непременно спасают принцы на белых драконах, другие переносятся в королевские замки и прямехонько идут на отбор невест к принцу-красавцу, а я…

А меня в цирк какой-то занесло, ей богу!

Вскоре возле команды спасателей густой ворс узорчатого ковра усыпали сотни иголок. Девушка-сирена уже несколько минут пребывала без сознания, повиснув на сильных руках полу-ящера. В этот момент я почувствовала укол совести из-за того, что так злорадствовала над бездыханной страдалицей. Но тут же успокоила себя: а что бы было, если б мой пушистый паж так вовремя не пришел мне на помощь? Я б, наверно, сгорела, как Жанна д’Арк на инквизиторском костре…

Между тем белая простыня, повязанная вокруг бедер Ива, держалась на честном слове и при каждом малейшем движении то и дело норовила соскользнуть вниз.

– Фрейнер, унеси Треенльду в гостевую комнату, – скомандовал хозяин поместья, когда из пострадавшей вытащили последнюю иголку, спикировавшую на ковер к остальным.

Ив передал купидону спящую девушку. Простынь волшебным образом развязалась и немедленно начала сползать с его бедер вниз. За этим ее движением наблюдали все, возможно, потому что не хотели пропустить момент перед кульминацией, когда нужно будет быстренько отвернуться. Чешуйчатый ловко подхватил простынку, подтянул ее чуть выше и посмотрел на пожилую парочку.

– Фувелиль, Ирэна, проводите их, пожалуйста. Здесь я справлюсь сам.

Слуги, перешагнув через иголки, поспешили следом за Фреем и скрылись в темноте коридора.

Тишину комнаты потряс громкий хлопок двери. Мы с чешуйчатым оба молчали. Нарушила затянувшуюся паузу первой я.

– А ты что, тут вознамерился остаться? – спросила, не глядя на собеседника.

Мое внимание привлек Пушок, воззрившийся на что-то, забавно склонив головку набок. Проследила за его взглядом. Оказалось, зверек наблюдал за Ивом, который присел на корточки и делал странные пассы рукой над ковром. Под его ладонью забившиеся в ворс иголки загорались огнем.