– К которому часу я должна быть готова?

В глазах Круза загорелся победный огонек.

– Выезжаем в шесть. Это официальное мероприятие. Надень длинное платье. Я распоряжусь, чтобы Джулия проводила тебя в хранилище драгоценностей, где ты выберешь для себя украшения.

«Драгоценности, хранилище», – испуганно подумала она.

Вслух же холодно произнесла:

– Хорошо. Я буду готова к выходу в шесть.

Вечером следующего дня Круз нервно мерил шагами просторный холл в ожидании Тринити, с нетерпением посматривая на часы. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Было ровно шесть, и Тринити еще не опаздывала. В этот момент послышались шаги. Он поднял глаза и остолбенел.

Ослепительная красавица стояла на верхней ступеньке парадной лестницы.

На ней прекрасно сидело облегающее шелковое платье цвета морской волны, расшитое мелким бисером, который мерцал таинственным блеском. На плечи она накинула не менее эффектную кружевную шаль. Он пожирал глазами ее тонкую талию и пышную грудь. Платье переливалось матовым блеском, струясь вокруг ее длинных ног, пока она спускалась вниз. Утонченная. Элегантная. Классика.

По телу Круза пробежала возбуждающая дрожь. Его моментально обдало жаром. Все его иллюзии, что он сможет держать эту женщину на расстоянии, испарились. Он страстно ее желал.

Платье было закрытым, но он в жизни не видел более сексуального наряда. Ее густые белокурые волосы были собраны в низкий гладкий пучок, подчеркивая стройную шею и высокие скулы.

Круз ошеломленно молчал.

Тринити явно нервничала.

– Что? Платье неподходящее?

Круз понял, что неприлично глазеет на нее. Собрав волю в кулак, он взглянул в ее сапфировые глаза, которые сделались еще ярче от цвета платья, и натянуто сказал:

– Наряд весьма подходящий.

Затем, вспомнив ее наряды, когда она сопровождала Рио, провокационно заявил:

– Может быть, ты чувствовала бы себя удобнее в более открытом платье?

К его удивлению, она передернулась.

– Нет. Мне всегда было неловко в тех платьях, которые заставлял меня надевать Рио.

Эти слова повергли его в недоумение. Кажется, он неправильно себе ее представлял.

Он натянуто произнес:

– Нам пора. Машина ждет.

Круз пропустил ее вперед, выходя из замка, и чертыхнулся про себя, зацепившись взглядом за вырисовывающиеся под платьем полукружия ягодиц. Он вел себя как зеленый юнец, впервые увидевший красивую женщину.

Шофер распахнул перед ней заднюю дверцу «мерседеса» представительского класса, помогая ей сесть. Круз сел с противоположной стороны. При выезде из внутреннего двора замка он окинул ее взглядом, почувствовав, что чего-то недостает.

– Ты не надела украшений. Ты была в хранилище?

Она взглянула на Круза, и румянец залил ее щеки.

– Была, но там такие старинные украшения, что я не рискнула что-то выбрать.

– Ты предпочитаешь украшения от Картье или Тиффани? – закинул он удочку, безуспешно пытаясь обвинить ее в тяге к драгоценностям.

Тринити покачала головой:

– Нет. – Она вытянула левую руку. – Я ношу обручальное кольцо, разве этого недостаточно? Или ты предпочитаешь видеть на мне бриллиантовое колье, чтобы никто не сомневался в том, кому я принадлежу?

Он ничего не ответил, только что-то быстро сказал по-испански шоферу. Тот развернул автомобиль обратно.

– Почему мы возвращаемся?

Круз упрямо смотрел вперед.

– Выберем тебе помолвочное кольцо.

– Мне не нужно, – упрямо возразила она.

– Это не вопрос выбора. Все ждут, что у тебя будет достойное кольцо, подаренное на помолвку.

Тринити разозлилась:

– Ах, ну как же, мы не можем допустить, чтобы кто-то заподозрил, что у нас брак по расчету. Ты правда считаешь, что помолвочное кольцо убедит всех, что ты влюбился во вдову своего брата?

Круз чуть было не рассмеялся ей в лицо при мысли, что кто-то из его круга может жениться по любви, но смех почему-то застрял в горле.

– Не будь наивной. Никто этого не ждет. Все знают, что я защищаю своих наследников.

– А я несчастная пешка, нечаянно попавшаяся под руку.

Горечь, прозвучавшая в ее голосе, удивила Круза. Он злился, что его недоверие к ней начало давать трещину.

– Ты сама поставила себя в такое положение, соблазнив моего брата. Ты втерлась в доверие к моим племянникам и подчинила их своей воле.

Тринити побелела как полотно и выглядела несказанно уязвленной.

– Я говорила тебе, что это не…

Прежде чем она успела закончить, самообладание покинуло Круза, и, подчинившись слепому инстинкту, он впился жадными губами в ее рот. Его охватила безудержная страсть. Они соединились в ошеломляющем поцелуе. Это был какой-то эротический взрыв.

В тот момент, когда их губы слились и он почувствовал, как сильно бьется ее сердце, на Круза снизошло озарение: он жаждал этого мгновения с той роковой ночи, когда впервые поцеловал ее у себя в кабинете.

Тринити не поняла, что произошло. Минуту назад она была безумно сердита на Круза, а сейчас буквально растворилась в его поцелуе. Она ощущала его мощь, его крепкое тело и невероятный жар, который прорывался даже сквозь одежду. Губы Круза были горячими и требовательными. Его объятия становились все крепче. Руки смело ласкали Тринити, пробуждая в ней страсть, о которой она безуспешно старалась забыть. Поцелуи Круза стали такими глубокими и страстными, что она запрокинула голову, испытывая невероятное наслаждение.

Неожиданно сквозь шумное биение сердца она услышала голос из прошлого, его голос: «Этого не должно было случиться».

Это было похоже на звонкую пощечину.

Тринити отпрянула от Круза. Она так тяжело задышала, будто пробежала марафон. Ее охватил смертельный ужас. Не успел он до нее дотронуться, а она уже вся пылала. Любая попытка убедить его, что она его не хочет, обречена на провал. Круз тоже выглядел взъерошенным, но это не приносило утешения.

Его янтарные глаза опасно блеснули. Он пробормотал:

– Я обещал себе, что никогда до тебя не дотронусь, но я не могу не касаться тебя.

Она попыталась выдернуть у него свои руки, но он не отпускал.

Такое обвиняющее выражение лица было ей слишком знакомо. Она чувствовала себя обиженной и поэтому злилась.

– Значит, сейчас твой поцелуй оправдан, даже если ты себя за это ненавидишь. Потому что теперь я твоя жена, а не какая-то там горничная.