– Тебе следовало подумать не только обо мне, – язвительно заметила она. – Мальчикам тоже нужна новая одежда. Во-первых, здесь гораздо теплее, а во-вторых, они так быстро сейчас растут, что вся одежда стала им мала.

Круз кивнул:

– Конечно. Как же я сам об этом не подумал. Я попрошу стилиста отвезти тебя и в детский магазин тоже.

Близнецам стало скучно. Они были сыты и требовали внимания. Санчо пытался вылезти из стула, и Тринити вовремя пресекла его попытку.

– Я дам им время немного поиграть, пока ланч переварится, прежде чем уложу их на дневной сон.

Не дожидаясь просьбы о помощи, Круз встал и вынул радостно тянущего к нему ручки Маттео из стула. Оба малыша уже смотрели на дядю без страха, а с удивлением и восхищением. В их головках уже зародилась мысль, что этот высокий и сильный мужчина может стать их важным союзником и позволить им делать то, что не разрешают Тринити и миссис Джордан.

Санчо вырывался из рук Тринити. Ему тоже хотелось на руки к большому человеку.

Круз протянул другую руку.

– Я и его могу взять.

Поколебавшись секунду, Тринити передала ему Санчо. Круз направился к двери, а она наблюдала, как две темноволосые головки победно возвышаются над его широкими плечами.

В этот момент Тринити поняла, что малыши потянулись к Крузу. И Круз проникся к ним симпатией, которой ей не дождаться от него до тех пор, пока он будет верить своему погибшему брату.

Следующие несколько дней пролетели для Тринити словно в тумане.

Водитель Круза доставил ее в прекрасную Севилью, где в бутике известного дизайнера одежды она перемерила кучу нарядов под бдительным оком стилиста. Затем стилист отвез ее в магазин детской одежды, и она обновила гардероб близнецов.

В детской тоже произошли серьезные изменения. Тринити поразило, с какой ответственностью Круз подошел к делу. Декоратор выслушал предложения Тринити, и сейчас на стенах красовались разнообразные животные, железная дорога с бегущими поездами, поле с трактором. Комната преобразилась до неузнаваемости, созданное пространство было веселым, красочным и удобным. Для каждого мальчика была сконструирована кроватка в форме автомобиля.

Мальчишки стояли на пороге детской с широко открытыми глазами, не узнавая своей комнаты. Увидев их восторг, Тринити так растрогалась, что едва сдерживала слезы. У нее самой никогда не было такой комнаты в детстве, да и у отца малышей тоже. Какие же они счастливчики.

Она хотела поблагодарить Круза, но он редко бывал в замке последние несколько дней. Он еще раз обедал с ними, и мальчишки постоянно о нем спрашивали.

Тринити раскладывала по ящикам новую одежду близнецов, ругая себя на чем свет стоит, что слишком часто думает о Крузе, когда услышала глубокий баритон:

– А где мальчики?

Подпрыгнув от неожиданности, она обернулась и увидела стоящего на пороге детской Круза.

«Явился не запылился», – раздраженно подумала она, а вслух ответила:

– Они в саду, играют с миссис Джордан.

Ее раздражение только усилилось при виде его атлетической фигуры в обтягивающих джинсах и белой рубашке. Как можно быть таким красавцем?

– Знаешь, они про тебя спрашивали. Если ты хочешь присутствовать в их жизни, надо чаще видеться с ними. Малыши не понимают, почему ты сегодня с ними, а завтра нет. Это их беспокоит.

Тринити почувствовала укол совести. На самом деле ей самой хотелось знать, где он и когда появится.

Он прищурился и пристально на нее посмотрел. До сих пор никто не отчитывал его и не говорил с ним в подобном тоне. И что с того? Она уже не та молоденькая горничная и не робеет, как прежде, при виде сурового, но такого сексуального босса. Она выпрямилась, сложив на груди руки.

– Я так понял, что ты обновила свой гардероб и купила одежду племянникам? – протяжно спросил он.

Тринити вспыхнула, мгновенно растеряв свою агрессивность.

– Я хотела поблагодарить тебя за переделку детской. Комната выглядит как игрушка. И да, я купила все необходимое для близнецов. Что касается меня, то сегодня доставили еще порцию нарядов. У меня никогда не было такого обширного гардероба. Одежды тут носить не переносить…

Круз медленно покачал головой. В глазах горел опасный огонек.

– Продолжаешь играть? Что ж, я впечатлен. Я было подумал, что ты готова сдаться и показать свое истинное лицо, но, вероятно, ты готовишься к главному выступлению на публике, которая оценит тебя по достоинству.

Тринити молча на него посмотрела. Его недоверие больно ранило ее. Чтобы как-то отвлечься, она ухватилась за его последнюю фразу.

– Кого ты имел в виду под публикой?

– Завтра вечером мне нужно быть на приеме в Севилье. Это будет наш первый выход в свет в качестве мужа и жены.

Тринити охватила паника.

– Но миссис Джордан…

Круз прервал ее на полуслове.

– Согласилась посидеть с близнецами. А я уже связался с местным рекрутинговым агентством. На следующей неделе состоятся интервью с потенциальными кандидатками на должность няни. Таким образом, у тебя будет больше времени на то, чтобы сопровождать меня на запланированные мероприятия, да и миссис Джордан будет иметь свободное время.

– Так ли это необходимо? – неуверенно возразила она.

– Да, – нетерпеливо ответил Круз. – В моем графике много протокольных мероприятий, требующих твоего присутствия. Мы это уже обсуждали.

Тринити разозлилась:

– Это был скорее приказ, чем обсуждение.

Круз сжал челюсти:

– Называй это как хочешь. После смерти Рио остались одни долги. Ты не можешь растить близнецов без моей финансовой поддержки. И чем скорее ты с этим смиришься, тем легче будет нам всем.

Стало быть, Круз по-прежнему считает ее якобы расточительство главной причиной финансового краха Рио.

Тринити так и подмывало выложить Крузу всю правду. Рио так сильно ненавидел сводного брата, что задался целью уничтожить его. Но Круз ей ни за что не поверит. И потом, не в ее духе сводить счеты в минуту гнева. Она не хотела видеть, какой эффект произведут на него ее разоблачения. Ведь Круз считает Рио честным человеком, хотя и не без недостатков.

Тринити неприятно поразил тот факт, что она не хочет причинить боль Крузу, хотя он только и делает, что незаслуженно ее оскорбляет.

Она несет ответственность за то, что добровольно согласилась на брак по расчету с Рио.

И винить нужно только себя.

И как ни противна ей ситуация полной финансовой зависимости, она вынуждена терпеть ради блага Санчо и Маттео.

Повисло напряженное молчание.

Наконец Тринити спросила: