по осколкам ламп на земле. — Иннокентий указал на разбитые стекла на дороге. — Знаете, меня сегодня уже ничего не сможет удивить. Мне вообще кажется, что я уже умер и все это какой-то адский заговор. Точнее один из котлов, в котором мы с вами и этой бессовестной птицей варимся!

Иннокентий Федорович тяжело вздохнул, поправил новенький костюм, не забыв пригладить оставшиеся на голове волосы, откашлялся и заторопился за птицей, к дому Марго, в надежде поскорее убраться с улицы, пока не произошло ещё чего-нибудь, из ряда вон выходящего.

***

Варя мирно смотрела телевизор, пережевывая бутерброд с колбасой и ломтиком помидора, когда в квартиру ворвался разгневанный Иннокентий Федорович, за которым летним пухом залетела Марго, говоря ему что-то успокаивающее. Следом за ней деловито вышагивал Вася. Девушка с любопытством проводила взглядом эту странную процессию, затем пожала плечами и продолжила бездельничать.

Иннокентию очень хотелось устроить настоящий скандал из-за проделок несносной сороки, начать орать прямо с порога, но многолетние привычки и тут взяли над ним верх, позволив сохранить хоть какое-то приличие.

Для начала он направился в ванную, аккуратно снял пиджак, помыл руки, освежился, выпил воды из-под крана, а только потом вломился в комнату, где отдыхала Варвара. Вася уже сидел рядышком с хозяйкой и хвастал добычей, а та, как положено, поделилась с ним кусочком бутерброда. Марго тоже была в этой комнате, но рассказать о происшествии в парке, испортившем настроение старого художника, ещё не успела.

— Ах, вот ты где! — прищурив глаза, произнес Иннокентий. — Ты знаешь, что натворила твоя птица?

— Конечно знаю! Вася обеспечил нам безбедную жизнь еще на несколько месяцев. Видал, какой сувенир он притащил? Хороший сорока, хороший! — Варя погладила питомца.

— Карр!

— Ах, и впрямь, какая расчудесная птица… — паясничал старик. — А то, что он меня чуть не покалечил, это, по-твоему, нормально? Ух я вам сейчас задам обоим! — Иннокентий во второй раз за день попытался снять ремень, но вспомнил, что тот остался в магазине, а заменой ему служили подтяжки, которые так быстро снять бы не получилось.

— Тише дед! — Варя остановила взмахом руки представление. — Я вообще не в курсе, что тут происходит! Ты б объяснил сначала.

— Да как ты… ты… — Свет в квартире начал раздраженно моргать, и Иннокентий сбавил тон почти до шепота: — Твоя птица меня над землей подняла и пыталась унести!

— Дед, ты что курил-то? — Варя заливалась хохотом, не обращая внимания на проблемы с электричеством. — Вася? Мой безобидный Вася? Да ты точно не в ладах с головой.

— Варвара, боюсь, что всё это правда, — вступилась за растерянного старика Марго. — Поведение твоей птицы совершенно неподобающее! К сожалению, я не могу разрешить тебе взять ее на аукцион, она может привлечь лишнее внимание.

— Да поняла я, поняла! — Варя нехотя выбралась из удобного кресла. — Значит, Вася не идет. Мы и без него справимся, правда, дед? — она подмигнула.

Вместо ответа Иннокентий лишь фыркнул, демонстративно развернулся и направился в сторону кухни. Марго строго посмотрела на юную воровку и ее питомца и тоже удалилась.

— Ладно вам, не обижайтесь на нее, — догнала она старика. — Остыньте. Сейчас перекусим и начнем готовиться к выходу. Времени осталось совсем немного.

— Я абсолютно спокоен! — ответил Иннокентий совсем не спокойным тоном. Он отвернулся, уставившись в затянутое плёнкой окно.

Тем временем Варя изучала украденное колье и хвалила птицу за шикарный улов. Ей было наплевать на то, что там говорили эти взрослые! В голове даже промелькнула шальная мысль о том, что они с Васькой могли бы бросить дело с аукционом и свинтить обратно на чердак… А пока действие личин не закончилось, можно отправить пернатого за еще одним увесистым украшением.

«И жили бы мы долго и счастливо», — мысль казалась неплохой, но те деньги, что пообещала Марго были большими, особенно для той, кто живёт на чердаке. И кто знает, что окажется следующим в клюве у сороки?

И поэтому она решила остаться. Варя замотала ожерелье в тряпку, найденную на просторах квартиры, и закинула свёрток в рюкзак.

Спустя час, за время которого не случилось ничего, кроме вкусного ужина, красивой укладки и легкого вечернего макияжа, Варвара и Иннокентий Федорович стояли у входной двери. Иннокентий аккуратно установил картину на тележку и принялся поправлять новый костюм. Варвара боролась с ремешком на босоножках, обещая себе, что больше никогда не наденет эту ужасную обувь на высоченном каблуке. Не забыла она и про свой рюкзак, который совершенно не вписывался в образ, но оставлять его дома у Марго совсем не хотелось. В него же она положила чуть влажные после стирки джинсы, футболку и кепку. Обувь Варя решила не брать, уж слишком много места она занимала. Васю пришлось отпустить, строго наказав, чтобы тот был неподалеку и, в случае чего, немедленно прилетел на помощь. Марго дала последние напутствия, сказав, что на аукционе их встретит Станислав, которого они видели вчера вечером, и все им объяснит более детально. Кроме того, Варвара знала и другую версию будущих событий, которую ни в коем случае не должен был узнать ни старик, ни Станислав.

Ей нужно украсть у Станислава ту самую диадему, а если что пойдет не так, то на выходе позвать на помощь Ваську, который уж точно будет знать, что ему делать, а именно украсть блестяшку. В случае полного провала никто не получит обещанных наград, более того, останется должен за наряды и проживание. Кошмарные условия. Не правда ли? Проиграть нельзя!

— Ну все, дорогие мои. Такси ждет у подъезда. Желаю вам удачи на предстоящей встрече, надеюсь, что все задуманное сбудется и ничто не помешает вашим планам.

— Надеюсь… — проворчала под нос Варя, смотря исподлобья на напарника.

— Да все будет в лучшем виде! — радостно произнес старик. — Всего вам хорошего! Надеюсь на скорую встречу и жду от вас письмо про профессора, размышляющего об исполнении желаний, — он подмигнул.

— Обязательно пришлю вам! — подмигнула в ответ Марго. — Как только отыщу его, сразу вышлю. Всего хорошего!

Дверь закрылась. Варвара с Иннокентием молча переглянулись с видом поссорившихся друзей и так же молча направились вниз к ожидающему такси. Зайдя в лифт, старик задержал дыхание, молясь о том, чтобы свет был послушным мальчиком и