– Думаешь? – прислушивался к ней Антон. – Типа, папаша сам по себе, а я сам по себе?

– Дело не в твоем отце. Дело в благозвучности, – морщилась Соломатина. Она делала вид, что ей совсем не хочется продолжать этот разговор.

– Зачем она мне?

– У тебя классные, красивые стихи. Возьми псевдоним, не красивый, но звучный. И при этом без выпендрежа. А потом попробуй что-нибудь в новом формате. Чтобы тебя не узнали. А раскрыв секрет, удивились. Сильно удивились.

– Ха, – бросал Антон, но Соломатина видела, что он задумался.

Через полгода в небольшом издательстве вышел сборник его стихов. Антон ничего об этом не сказал, только отдал Инне крупную сумму денег.

– Вот, это за полгода вперед за квартиру. Чтобы голова у тебя не болела.

– У меня и не болит, – пожала плечами Соломатина. Она посчитала деньги и ровно половину вернула Антону.

– Мне не надо, чтобы ты платил всю сумму. Я же тоже здесь живу.

– Ну, ты готовишь, убираешь, и вообще… – замялся Пьяных.

– Вот именно – вообще, – усмехнулась Инна. – Я хочу, чтобы все честно было. А честно – это поровну.

– Хорошо, тогда ты говори, что надо покупать. Ну, чтобы действительно все честно и не как в коммуналке, где у каждого свой примус.

Соломатина рассмеялась:

– Ладно, купи завтра картошку, лук. Ну и огурцов, зелени.

– Заметано, – кивнул Антон и куда-то уехал.

Убирая прихожую, Соломатина наткнулась на большую пачку, брошенную под вешалкой. К оберточной бумаге была пришпилена тоненька книжка. «Облако надежды» – прочитала Соломатина, а наверху стояло имя автора – Антон Трезвых. Соломатина не знала, смеяться или плакать. Все-таки ее сосед был троллем высочайшего уровня.

Вечером она встретила Антона за нарядным, с белой скатертью, столом.

– Я хочу, чтобы мы отпраздновали такое событие. Книга стихов – это же просто невероятно! Я знаю, что у тебя уже были публикации, но то были сборники. Потом была эта небольшая книжечка, а вот теперь – большая книга со стихами разных лет, – сказала Инна, выставляя на стол парадный обед.

Антон, до этого топтавшийся в прихожей, произнес:

– Ага, даже с теми, которые я на горшке сочинял, – и поднял полную сумку, – вот… Зашел в магазин, кое-что купил… Ух, ты! Утка с гречкой! Моя любимая… А тут мясо и сыр. Я на всякий случай… Только не знал, как ты отреагируешь… Может, тебе пофиг… так я мог бы и там…

Соломатина вдруг поняла, что Антон хотел похвастаться, тоже хотел как-то отметить это событие, но не был уверен, уместно ли это здесь. Он сомневался, не знал, как она воспримет это. И вообще, заметит ли пачку с книжками, удивится ли, захочет ли обсуждать. Одним словом, будет ли это для нее это тоже событием и захочет ли она разделить с ним этот праздник. Соломатина порадовалась своей находчивости – обед она сумела приготовить за какой-то час.

Тем временем Антон притащил в кухню пакеты с деликатесами.

Инна быстро разложила все по тарелкам, и они уселись за стол.

– Ну, наше розовое. – Антон разлил по бокалам вино.

– Спасибо, мне немного. – Инна покачала головой. – Я не люблю пить. Бывают вкусные напитки, но по большей части все кислое, терпкое, горьковатое.

– Есть один напиток, который тебе понравится. Он сладкий.

– Какой?

– Лимонад. Он еще и в нос бьет.

Соломатина рассмеялась:

– А, это я люблю. Кстати, я видела новый псевдоним.

– И как?

– Ты издеваешься? Удивляюсь, как издательство на это пошло.

– А что издательство? Им зацепить чем-то. А тут в глаза бросается. Знаешь, мне плевать, как я там буду называться, главное, чтобы деньги платили. Потому что писать я смогу, только если не буду отвлекаться. Ну, и само собой, чтобы печатали. Без этого совсем грустно будет, – Антон залпом выпил вино.

Они уже говорили на эту тему. Инна почти все знала о правилах и нравах издательского бизнеса. Во всяком случае, все о том, как печатают поэтов и как им платят. Антон считался восходящей звездой на поэтическом небосклоне. Это было тем более удивительно, что продавались стихи крайне плохо. Народ читал романы, нон-фикшн и всякую метафизическую лабуду. Еще хорошо шли советы дачникам.

Антон шутил, что поскольку он не сочинять стихи не может, он будет в стихах рассказывать о сорняках и компосте. Соломатина думала про себя, что Пьяных действительно прекрасный поэт, давно таких в литературе не было, но вот… Вот – это было два пункта, которые в беспокоили в судьбе – это потребительское отношение издателей и… И все то же спиртное. Соломатина, следящая теперь за всеми событиями в современной литературе, видела, как расползаются по сети стихи Антона, но без подписи, без указания авторства, а иногда и вовсе под чужими фамилиями. Она понимала, что уследить за этим невозможно, но также она понимала, что издательство должно быть более внимательным к таким авторам. А то, что иногда рассказывал Антон, ее злило. Гонорары ему задерживали, договоры и прочие документы делались месяцами, словно специально, чтобы отложить на как можно далекий срок по выплатам.

И второе. Антон пил. У него не было запоев, дело не доходило до жесткого похмелья, но тяга была. Кстати, когда он только переехал к Соломатиной и они притирались характерами, всеми силами деликатничали, стараясь не напрягать друг друга, Антон почти не пил. Он был жильцом дисциплинированным, чистоплотным и не докучливым. Чуть позже, пообвыкнув, он стал приходить поздно, долго возиться на кухне. Наутро Соломатина находила пустые бутылки в пакете и проветривала дом. Когда Антон пил, тогда он начинал и курить. Соломатина не делала ему замечаний – она знала, на что идет. И теперь дергать человека, который честно ее предупредил о возможных проблемах, было бы нечестно. К тому же она все больше и больше влюблялась в него. А влюбленный человек склонен к великодушию и прощению. Еще склонен к оправданию всех тех проступков, которые совершает объект страсти. Инна была особенно снисходительная в этот момент – она понимала, что Антон помимо всего прочего переживает разрыв с Аней Кулько. И она старалась как-то смягчить эту сложную для него ситуацию.

Впрочем, когда подруга узнала о переезде Антона к Инне, она ехидно заметила:

– Ну, подруга, как мужчина он должен для тебя умереть.

– Это отчего же? – удивилась Соломатина. Впрочем, удивилась она не смыслу сказанного, а сложной для Кулько фразе. Аня предпочитала прямые, короткие и достаточно примитивные высказывания.

– Как может быть привлекателен мужчина, кочующий от подруги к подруге?

– Он не просто мужчина. Он поэт. Поэты живут по-другому. Это во-первых. Во-вторых, он действительно алкогольно зависим. Нет, не так, чтобы назад пути не было. И он, кстати, сам это понимает. Его поведение очень ясно об этом говорит. И я думаю, что согласился он переехать, чтобы удержаться. В нем какой-то внутренний предохранитель в данном случае сработал.