сейчас в душной, жаркой кузнице, наблюдаю за всеми, кто здесь находится, и понимаю, что если бы не я, то ничего бы этого не было. Если бы не чувства Аютана и тот ужасный шторм, то я спокойно приплыла бы в Латрас и не встретила волчицу, которая оставила мне Бумера; не нашла бы жилу и кусок золота не лежал бы сейчас на коленях. Если бы не знакомство с Максом, то Граса казнили бы в Банкоре, и мы сейчас не ожидали прибытия охраны для города. Если бы не каморта, которую всучил мне Дайк, сам не зная почему, и не все его спонтанные действия тогда в лесу, то и Макса не было бы в живых, и Натри… Если бы не Дайк и предупреждение его деда, то я бы не убежала по туннелю, и всех этих удивительных приключений и изменений со мной не произошло. И чем больше я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что дело тут не в фантастическом везении. Повезти может раз, ну два… даже три! Но столько?! Это чёткая, стройная линия взаимосвязанных событий! Я долго не давала хода этим мыслям, не пускала их, не пыталась развивать, возможно, просто из-за дурацкого страха спугнуть удачу, а может и потому, что правда была бы очень неприятной, даже болезненной или жестокой. Но слишком уж много всего накопилось, и прятать голову в песок уже никак не получается. Весь мой путь от хижины на Кифовом носу до этой кузницы в Латрасе был предначертан, предвиден и предопределён кем-то. Это не тупое везение – это воля! Сознательное управление, пусть не всеми событиями, но многими! И этот кто-то сейчас не отвечает на мои мысленные призывы и никак себя не проявляет. Мозговой всё время пытался меня убедить, что он – это я, и не могу сказать, что у него не получилось. Получилось! Только с самого начала, с самых первых минут нашего знакомства я знала, чувствовала какой-то подвох, понимала, что это неправда, но мне было так легче, спокойнее, безопаснее. Я – это я, он – это он… Только кто? Кто он такой?! Неужели…»

Дайк тронул за плечо:

– Кари, Кари…

Я подняла глаза.

– Весы настроили, да и остальное готово…

Я кивнула, и мы принялись за работу. После взвешивания оказалось, что золото тянет на шесть гранов, а в привычных для меня мерах веса – около трёх с половиной килограмм. Так как за один раз в форме можно было отлить и отчеканить всего восемь монет, то работа предстояла долгая, за ночь не управиться.

К рассвету было готово чуть больше половины новеньких, блестящих, свежеотчеканенных рандов. Все очень устали, особенно старый Малахан, однако и он, и Май всё посмеивались, что никогда в жизни не работали с таким энтузиазмом: чеканка денег – ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вернуться домой нам с Дайком сразу не удалось – Балмаар затащил к себе на завтрак. Потом решали, как лучше расположить кордоны на дорогах, ну это Балмаар с Дайком и ещё несколькими горожанами, имеющими некоторый военный опыт, решали, а я сидела просто для мебели. Очень хотелось спать, но ещё больше попасть в библиотеку и поговорить с Таном, попытаться призвать его к откровенности. После ещё пришлось написать на Балмаара всякие доверенности на ведение дел от моего имени, а также одобрить большие вывески, который будут установлены на пристани и на въездах в город, где указывалось, что Латрас и окрестности отныне имеют особый статус.

Короче говоря, домой мы попали только к обеду и почти сразу завалились спать, так как предстояло ещё одну ночь посвятить вливанию в местную экономику новых финансовых потоков, и в библиотеку я опять не попала.

Глава 13

Первый караван прибыл в Латрас через четыре дня, после того как мы закончили чеканить деньги. Все эти дни до столь знаменательного события я провела в городе, вникая в общественные дела и общаясь с горожанами. Количество народу в Латрасе увеличилось. Прибыло несколько семей с дальних хуторов, а также около десятка парней из окрестных деревень, которые приехали за последними новостями и решили остаться в составе мобильных конных отрядов.

Пустые дома за северной окраиной, а также свободные комнаты в таверне Эльма были заняты новыми жителями Латраса. Сначала Балмаара это очень обрадовало, однако встала проблема, что если найдутся ещё желающие поселиться, пусть и временно, в вольном городе, то где их всех размещать. Поэтому когда мы утром вышли к восточной дороге, чтобы определиться, где и как разбить палаточный лагерь, а позже и начать постройку нескольких домов, я не сразу заметила, как по направлению к уже возводимому заградительному кордону приближается караван.

Заслышав стук колёс по уже вполне сухой дороге, мы обернулись. Майлан, который все последние дни принимал непосредственное участие в решении городских проблем, завопил и замахал руками:

– Караван! Первый караван!!!

Когда же в нескольких всадниках, сопровождающих более десятка кибиток, я узнала сына Олмана – Гадара, а потом заметила Гая и Скайолана, то успела только приказать Бумеру сидеть на месте, чтобы не напугать ненароком долгожданных гостей. Я мчалась им навстречу, не глядя под ноги, и только с мыслями: «Приехали! Они приехали! Приехали!!!»

Скай заметил меня первым и, пришпорив Свиста, рванул навстречу. Обнимали и целовали меня долго и притом все! И хотя я очень ждала своих любимых караванщиков, но в то же время немного боялась встречи из-за того внезапного побега в Маргосе, да и про то, что это я освободила ангалина, они, конечно, тоже знали. Однако мои опасения не оправдались. Как все были рады меня видеть!

Слетев со Свиста, Скай схватил меня в охапку и закружил, крича прямо в ухо:

– Кари! Кари! Я знал, что ты здесь! Знал!

Гай запутался в стремени и чуть не рухнул, а потом обнимал так крепко, что я даже дышать не могла. Хейа с Айрой рыдали в три ручья, а Натри, мой дорогой Мышонок, широко улыбался и повторял внятно и чётко:

– Кари! Здравствуй! Кари, здравствуй!

Когда же он достал из кармана утеплённой курточки уже изрядно потрёпанного, кожаного ангалинчика с одним оставшимся зелёным глазом, со мной случилась настоящая истерика.

Первый караван года выбежал приветствовать весь город. Караванщики ещё не знали, что Латрас получил особый статус, однако целенаправленно ехали сюда, так как из-за разрушенной землетрясением дороги осенью в город не доехали и теперь навёрстывали упущенное. Семейство же Гая преследовало ещё одну цель – они