– Никто из нас не кеттрал, – тихо ответил Бхума Дхар.

– Я не готова командовать в таких обстоятельствах.

Чо Лу посмотрел так, будто она уже свихнулась.

– В таких обстоятельствах – кто же готов?

Гвенна взглянула ему в глаза, а потом ткнула пальцем в стену джунглей.

– Я про Менкидок знаю одно – люди здесь мрут на хрен.

Она ждала ответа от Киля, от Бхума Дхара или Чо Лу, но вперед шагнул Паттик.

– Думаете, мы не понимаем?

Гвенна поискала ответа и не нашла.

– Здесь опасно, – помолчав, сказал солдат. – Это мы усвоили. Водятся чудовища. Усвоили. Грозит сумасшествие – усвоили. Вы не обещаете нас спасти – и это понятно. Мы и не просим нас спасать. Мы просим нас возглавить, потому что если вы не знаете, что здесь делать, так остальные еще меньше вас понимают, и нам до усрачки страшно. Мне до усрачки страшно. Мне неохота туда, наверх. Мне охота развернуться, нырнуть в океан и пуститься вплавь. Или лечь комочком и просто… не знаю. Сдаться. Если я так не делаю, так это потому, что жду, когда кто-то… когда вы скажете: «Солдат, подбери штаны и марш вперед. Беремся за дело и доведем его до конца. Наткнемся на чудовищ – будем их убивать. Кончится еда, пойдем голодными. Там, наверху, нас ждет клятый козий трах, но мы будем начеку, будем прикрывать друг другу спины, и мы пробьемся».

Он запыхался от такой долгой речи.

– Вот что вы должны нам сказать. Знаю, что это вранье. Мы все знаем, что вранье. И хрен с ним, все равно вы должны.

Паттик умолк. Лицо у него пошло красными пятнами, в глазах стояли слезы. Гвенна чуяла в нем стыд, гнев, растерянность – ту же смесь, что ощущала в себе.

Много лет назад они тренировались ставить ловушки в Крешканских холмах. Целый месяц каждое утро проверяли силки, учились разделывать туши, вялить мясо, дубить шкуры. Однажды на рассвете Гвенна нашла в своей ловушке голубую лисицу, еще не издохшую, но покалеченную – сорвавшийся с подпорки камень раздробил ей крестец. Земля вокруг пропиталась кровью, но животное почему-то не умирало, скребло передними лапами, слепо рвалось на свободу.

– Безнадежно, – сказала она Блохе в тот вечер, поджаривая лисятину на костерке. – Все равно ей было не выбраться.

Наставник долго молчал, глядя в перебегающие языки огня, прежде чем ответить.

– Никому из нас не выбраться, Гвенна.

Она совсем было отдалась воспоминаниям, когда ноготки Крысы впились ей в ладонь и выдернули обратно на морской берег. Гвенна опустила глаза на лицо девочки, потом подняла и встретила взгляд Паттика.

– Солдат, – сказала она. – Подбери штаны и марш вперед.

Гвенна не отводила взгляда, пока Паттик не кивнул. Потом обвела глазами остальных.

– Слушайте меня, и слушайте хорошенько. Беремся за дело и доведем его до конца. Наткнемся на чудовищ – будем их убивать. Кончится еда, пойдем голодными. Там, наверху, нас ждет клятый козий трах, но мы будем начеку, будем прикрывать друг другу спины, и мы пробьемся.

Конечно же, это была ложь, она не вправе была этого обещать.

«Никому из нас не выбраться, Гвенна, – шепнул ей на ухо Блоха. – Вопрос в том, кто как сгинет».

* * *

Историк сказал правду. Ей было хорошо.

Гвенна не могла бы точно сказать, когда вступила в болезнь, но, святой Хал, как же было хорошо!

От берега они поднялись круто вверх, затем по оставленному Джононом следу двинулись через джунгли на север. Им не приходилось долго гадать, куда шел адмирал. Его люди оставляли ясный след: срубленные лианы, взрытая земля – по такому прошел бы и слепой. Разумеется, нагонять их Гвенна не собралась. Адмирал запретил следовать за ним, и она не хотела проверять крепость запрета.

– Я думал, мы спешим, – заметил в первое утро Чо Лу.

– Иной раз не спеша быстрее выходит, – покачала головой Гвенна. – Пока люди Джонона расчищают дорогу, мы тратим меньше сил. Съедаем меньше провизии. Выпиваем меньше воды.

И потому первую половину дня они двигались умеренным шагом, останавливаясь, чтобы дать Крысе пописать, потом – чтобы Киль мог рассмотреть какие-то незнакомые продолговатые семена.

– Не так уж страшно, – заметил Чо Лу, вглядываясь в стены зелени. – Я ждал… чего-то не такого обыкновенного.

Гвенна, вопреки мрачным предсказаниям Крысы и историка, не могла с ним не согласиться. Она немало времени провела на Пояснице, и эти джунгли выглядели почти как те: все зеленое, с толстых стволов водопадом струятся стебли, ветви переплетены лианами, бледный водянистый свет далеко над головой: то ли там правда солнце, то ли мерещится. Изредка мелькали яркие пятна, возникало движение. Из подлеска вспархивали мелкие птахи. По гнилому пню скользила желтая змея. Паук в ее кулак величиной сновал по своей паутине. Все это, вероятно, было опасно, и даже смертельно опасно, но не походило на описанную Килем землю ужаса.

Когда через тропинку юркнула голубая ящерка, Гвенна невольно рассмеялась.

– Вы ее видели? – вопросила она, обращаясь ко всем сразу. – Видели? Честное слово, она на меня косилась. Виновато!

– Быстро. – Крыса упала на четвереньки, подражая проворному движению ящерицы. – Быстрый маленький пес.

– Не пес, – поправил Чо Лу. – Ящерица. Я-ще-ри-ца.

Теперь расхохотался Паттик, и очень скоро встал весь отряд.

– Пес! Пес! Пес! – выкрикивала Крыса, продолжая разыгрывать ящерку.

Чо Лу погнался за ней, растопырив руки, будто был вдрызг пьян.

Гвенна хотела их одернуть, но задохнулась и скрючилась от хохота.

Таким облегчением было посмеяться. Такая радость, такой восторг быть живой, на воле, дышать свежим воздухом после долгих дней взаперти. Она поймала себя на желании броситься бегом, погнаться за людьми Джонона и…

– Стойте, – сказала она.

Слово показалось ей неуместным, неуклюжим и даже жестоким. Она заставила себя повторить:

– Стойте.

Крыса, не слушая, выплясывала забавные коленца. Хохот легионеров ее только подстегивал. В Гвенне снова всплыли пузырьки смеха: ведь девочка, недавно такая угрюмая, такая опасливая, наконец расшалилась.

Она отбросила от себя эту мысль вместе со смехом, повернулась к Килю. Историк смотрел без улыбки.

– Это оно? – спросила Гвенна.

Он кивнул.

– Что – оно?

С этими словами Паттик хлопнул ее по спине и задержал руку на пояснице. В другой раз такая вольность могла стоить ему сломанного запястья, но сейчас Гвенне было приятно его прикосновение.

– Что оно? – повторил солдат, крепко обнимая ее за талию.

Гвенна сознательным усилием отвела его руку. С сожалением.

– Болезнь, – объяснила она. – Мы в зараженных землях.

Паттик моргнул.

Чо Лу громко рассмеялся.

– Так вот чем вы нас пугали? – Он покачал головой. – Всегда бы так болеть.

– Чувство блаженства, – серьезно напомнил Киль, – это