Вопреки действующим правилам безопасности, слова Богрова никто не проверил, слежку за ним не установили, немедленно разыскать и задержать вымышленных террористов не попытались. И желание Богрова попасть на торжества (якобы для опознания преступников и предотвращения покушения) было исполнено, несмотря на обязательное предписание не пускать агентов на мероприятия с участием императорской семьи. С разрешения товарища министра внутренних дел Курлова (который позже таковое отрицал) агент получил входной билет в сад Купеческого собрания, где царь и премьер-министр вечером 31 августа принимали представителей общественности, для него отложили один из 36 строго лимитированных именных билетов на представление «Сказки о царе Салтане» в киевском оперном театре вечером 1 сентября. В Купеческом саду Богров, согласно его собственному рассказу, с заряженным браунингом в кармане брюк совершенно свободно расположился совсем близко к царю, но от Столыпина будто бы слишком далеко для меткого смертельного выстрела — версия не очень убедительная, поскольку Столыпин без охраны ходил среди присутствующих. На спектакле 1 сентября он во втором антракте подошел к месту Столыпина в первом ряду партера и дважды практически в упор (с 1–2 метров) выстрелил тому в грудь. Одна пуля, пробив Столыпину плечо, ранила музыканта в оркестровой яме, вторая разорвала ему печень и застряла в спине. У премьер-министра сразу началось сильное кровотечение, но он остался в сознании, осенил царя крестным знамением, упал в свое кресло и лежал там, пока его не увезли в близлежащую больницу доктора Маковского. Там, несмотря на упорную борьбу врачей за его жизнь, он 5 сентября скончался от полученных ранений.

По показаниям Богрова, позже подтвержденным его братом[1477], он действовал в одиночку, по зову революционной совести, давно готовил покушение на человека, ставшего символом реакции, в отношения с охранкой вступил в уверенности, что цель оправдывает средства, намеренно использовал должностных лиц в собственных целях и в конце августа посредством придуманной легенды сделал их орудием своих замыслов. Убийца отрицал соучастие третьих лиц, но его брат отмечал, «что он унес в могилу какую-то тайну»[1478].

Есть признаки, указывающие, что тайна состояла в его сотрудничестве с разведками центральных держав. Как сообщил близкому к Столыпину человеку киевский генерал-губернатор Ф. Ф. Трепов, в ходе дознания «было точно установлено, что в день покушения на Столыпина Богров обедал в ресторане „Метрополь“, находящемся против городского театра, с известным врагом монархического строя Львом Троцким-Бронштейном. Все поиски Льва Троцкого после убийства Столыпина ни к чему не привели»[1479].

Этот намек не был «нелепым»[1480]. С одной стороны, известный социал-демократ с юга России хорошо знал киевскую обстановку, включая местное революционное подполье: в январе 1905 г., сразу после «кровавого воскресенья», он нелегально вернулся в Россию и активно занялся здесь, особенно в Киеве, революционной борьбой[1481]; Киев служил ему исходной базой, когда он позже в том же году наведывался в Петербург[1482]. С другой стороны, весной 1911 г. Троцкий в Вене поступил на оплачиваемую службу в Эвиденцбюро, чьи агенты в основном действовали в Киеве. Вынужденный ввиду первоначального безденежья искать любые источники дохода[1483], он мог показаться курирующим его офицерам идеальным посредником для влияния на Богрова. Наконец, Троцкий в тот период, по-видимому, с успехом выполнил какие-то важные задания: он смог перевезти в Вену семью и снять шикарную виллу в респектабельном квартале[1484].

Военные историки Сейдаметов и Шляпников[1485] нашли в русских архивах свидетельства того, что Дмитрий Богров являлся агентом австрийской секретной службы и Кулябко специально ввел его в окружение Сухомлинова. По их словам, Сухомлинов переодетым приходил в дом к Богрову для конспиративных встреч с высокопоставленными врагами Столыпина из Петербурга. Они ставили целью убрать Столыпина и сделать премьер-министром Сухомлинова: «Австро-германская разведка была кровно заинтересована в назначении его на этот пост». При обыске в доме Сухомлинова во время его ареста 21 апреля 1916 г. обнаружились подозрительные предметы, в том числе телеграмма, «пролившая некоторый свет на причастность Сухомлинова к убийству Столыпина»[1486].

Генерал Бонч-Бруевич, частый гость Сухомлинова и в Киеве, и позже в Петербурге, в момент убийства Столыпина работал в контрразведке Киевского военного округа и предположительно знал всю подоплеку дела[1487]; в своих мемуарах, написанных в 1956 г., он подтвердил, что наряду с австрийским почетным консулом Альтшиллером к сухомлиновскому кругу принадлежал «агент охранного отделения Дмитрий Багров [sic], позже убивший Столыпина»[1488].